Напоминаю, это было в самом начале «лихих времен», еще, кажется, даже парламент не расстреляли, то есть вокруг была полная социальная разруха и массовая потеря советского социального капитала для большинства российского населения. И я тогда подумал: «Но надо же, есть еще рядом с нами территории, где живется еще хуже, чем в нашей «безнадеге» (хотя лично у меня, все было в порядке) … а наша жизнь может быть комфортна, для рядового китайца. Что ж, у них там такое твориться…???».
С этим ощущением национального превосходства перед Китаем я и прожил до конца 2008 года, пока не возвращаясь с женой с кого-то азиатского курорта, мы не решили заехать на пару дней в Пекин. Помню непосредственно в аэропорту, я сразу ощутил в буквальном смысле «culture shock», находясь в неимоверно гигантском и футуристическом сооружении, где навстречу мне двигались на эскалаторах и траволаторах тысячи и тысячи китайцев, одетых в европейском стиле и с явным присутствием интеллекта и культуры на своих раскосых лицах.
Потом на Великой Китайской стене мы повстречались, конечно, и с «глубинным китайским народом», они не давали прохода моей жене (она блондинка), требуя, чтобы она с ними… фотографировалась, что и говорить – «тяжко бремя Белого человека». Хотя это не испортило общего впечатления… я понял, Китай уже давно не тот, с которым я повстречался на «барахолке» в начале «лихих 90-х» в Сибири.
И вот прошло еще время… в моей собственной стране тоже многое изменилось по сравнению с теми временами, и уже явно заканчивается очередной отрезок русской истории. Истории уже постсоветской, когда достаточно случайно нашу страну возглавил бывший сотрудник КГБ («товарищ майор», в разговорах между нами) - Путин Владимир Владимирович. Как бы там ни было, мы все чувствуем – скорее всего, его время уже прошло… ему пора подводить итоги… а нам думать о новых «окнах возможностей».
И мне стало интересно попытаться сравнить, как, например, изменилось социальная ситуация для обычных граждан наших стран, для того пожилого китайца и его ровесника из России за годы правления Путина и трех его китайских коллег. Итак, бедные Китай и Россия из 90-х – вся информация из открытых источников, просто немного цифр.
Мировой банк рассчитывает каждый год несколько показателей, характеризующих состояние абсолютной бедности и просто бедности (это на ступеньку лучше) по разным странам. Так вот, черта абсолютной бедности, по версии Мирового банка - доход одного человека в 1,9 $ в день = 4190 руб./месяц, а просто бедности – доход в 3,2 $ день = 7060 руб./мес., на первую треть 2021 года.
Так вот на интересующий нас период – 1993 год, количество людей, живущих в абсолютной бедности составило:
Китай - 661 млн человек, это примерно 57% жителей страны.
Россия – 5,5 млн человек – это примерно 7,7% жителей страны.
В 2016 году:
Китай – 6,9 млн человек, 0,5% жителей.
Россия – 0 человек, 0% жителей.
Теперь понятно, почему «мой» китаец в 1993 году считал, что в России жизнь значительно комфортнее, чем в Поднебесной империи. Теперь понятно и почему китайцы в принципе лояльны своему правящему коммунистическому классу, ведь «красные» наследники Дэн Сяопина совершили настоящий цивилизационный подвиг – они создали условия и стандарты общественно- экономических практик, которые позволили вывести из состояния нищеты примерно за 25 лет (одно поколение) более 650 млн своих сограждан, при этом население страны увеличилось на 260 млн человек (почти две России). Мне кажется, что три лидера Китайского государства, во время правления которых произошло это настоящее экономическое чудо, достойны Нобелевской премии за гуманизм!
Россия покинула список стран с абсолютной бедностью в 2010 году, казалось бы, явные позитивные результаты деятельность «товарища майора» – 5,5 млн наших соотечественников уже не были абсолютно бедны. Правда, общее количество жителей нашей страны сократилось на 4,4 млн человек и это с учетом прибавки населения Крыма – так что скорее всего они просто умерли от абсолютной бедности при непосредственном управлении страной «товарищем майором», вряд ли, конечно, от голода, но от водки и нищеты-безнадеги совершенно точно.
Еще более неожиданный результат оказался с просто бедными: Китай за последние 10 лет сократил долю бедных в два раза – с 10,2% до 4,5%, а наша Родина под управлением «товарища майора» увеличила количество бедных с 10,7% до 13,3% процента от общего населения страны.
Как же так, вы спросите? Ведь согласно одной известной мифологизированной формуле про соху и атомную бомбу, «товарищ майор» принял Россию с 12,4 млрд золотовалютных запасов в 2000 году, а все никак не может ее и нас оставить в 2021 году с 594 млрд долларов золотых запасов. Поднятых на росте нефтяной и конъюнктуре «первых металлургических переделов» как следствия десятилетия американских бомбардировок Ближнего Востока. Этот запас на сегодня больше, чем золотовалютные резервы Германии, Великобритании, Франции и Италии вместе взятых, в которых проживает более чем на 50 млн жителей больше, чем в России. Про разницу в доходах даже упоминать не буду. Как так? Почему растет количество бедных и падают доходы всех остальных, кто не входит в ближний круг «товарища майора»? Что за чертовщина?
Отметим еще один очень важный момент. За последние 15-20 лет ни в одной стране Европы или Америки не было профицитного бюджета, только, кажется, в Германии пару раз. В России бюджет был приблизительно в 12 случаев из 20 — профицитным. Такое положение вещей невозможно в стране, которая хочет в первую очередь обеспечивать своих граждан здесь и сейчас ростом благосостояния. Это просто невозможно в принципе, в современных государствах именно доходы населения запускают динамический рост экономики, хотя именно эта последовательность генерирует непрерывную ограниченную инфляцию.
Так вот: Российское государство — это прежде всего фискально-накопительная структура, которая работает в интересах самой себя, собственной бюрократии и охраняющих ее структур и внешнеполитических фантазий правящего класса, и только потом – в интересах благосостояния собственных граждан. Хотя и этот алгоритм не исключает инфляции, просто он искусственно запускается для сохранения внутреннего расчетного баланса страны и фискальных аппетитов правящей бюрократии.
Кстати, это и есть финансовая цена отказа российского общества от принципов формирования правящего класса и его лидеров на реальной конкурентной политической основе. Скорее всего, наш «товарищ майор» имеет свой некий персональный пунктик: назовем его «Гобсек головного мозга», ему приятно сидеть в кресле на большой куче золота и… некому ничего не давать! Зато в Геленджике дворец в стиле «цыганского барокко» должен стоить никак не меньше миллиарда долларов.
Общественная формула: «нет налогов без представительства» в России последний раз действовала более сотни лет назад.
«Сначала уходит свобода, а потом уходят деньги» Так было, так и будет всегда в мировой истории. Не мы первые, не мы будем последними…
Если посмотреть, какие отрасли двигали нашу экономику вперед в годы экономического роста до 2011 года, то это были: торговля оптовая и розничная, интернет, телекоммуникации, банковский бизнес, жилищное и коммерческое строительство, в целом сфера услуг — гостиницы, общественное питание. Вот эти отрасли внесли приблизительно 70% роста ВВП с 2000-го по 2011-й год, и это был частный капитал и бизнес. Сейчас все эти сферы перенасыщены, просто как рыночные категории, ведь уже десять лет доходы населения падают, а эта проблема не позволяет запустить органический рост экономики. Госкомпании просто содержат сами себя, 30% экономики России, 30% валового продукта России — это два города и две области: Москва с Московской областью и Петербург с Ленинградской, всего-то две агломерации с потенциалом ограниченного роста из двенадцати располагаемых нашей страной.
В России нет источников роста, в отличии от Китая. Опять вопрос, почему?
Экономика хоть как-то прирастает, а жизненный уровень людей продолжает падать.
Ответ: потому что экономика, построенная на захвате разного рода рент — природных, административных, монопольных, а не на динамическом развитии в шумпетарианском смысле— перехватывает эти результаты роста, затем наверху собирают, делят и потребляют эти финансовые ресурсы, хотя в большей степени теряют от неэффективности, а внизу от недофинансирования запускается распад и деградация процессов «широкого воспроизводства» национального дохода. Вы думаете, эта модель, впервые реализуется в мировой экономической истории? Ничего подобного – в свое время это называлось периодом европейского экономического меркантилизма. Когда, если помните Людовик XIV – изрекал: «Государство – это я», надо ли напоминать, чем все кончилось буквально через пару десятков лет.
«Товарищ майор» наверное думает, что эти элементарные общественно- экономические законы не действуют в нашей юрисдикции… при его жизни. Не могу с ним согласиться… да и формула «пусть они там сдохнут, а мы в рай попадем…» не может быть христианской по определению, а значит можно привлечь внимание Господа… и как знать, чем закончатся уже Его шутки…
Кризисы в открытой экономики – явления нормальные (циклическая природа капиталистического развития экономики), а экономический тупик понятие в чистом виде рукотворное, сконструированное ядром правящего класса и его лидером, в нашем случае, «товарищем майором». Экономический тупик – это всегда низкая эффективность управления, а что будет при попытке реформировать многочисленные экономические тупики неоптимальных равновесий? Экономика упадет, и можно вообще потерять управление страной. Это риск. И вот на этот риск верховная власть не идет — страшно. Это реальный риск? Конечно. Низкая эффективность управления – есть главная государственная тайна, тайна всей «майорской вертикали», ее «кощеево яйцо» – сам Путин катастрофически неэффективен как менеджер, и внутри страны, и на международной арене, и вся его «майорская система» неэффективна от начала и до конца. В отличие от лидеров Китая. Отсюда и страх реального реформирования – не время, не место… враг у ворот. На фоне нескончаемых его персональных бормотаний про необходимость реформ на бесконечных «исторических» пресс-конференциях и в Обращениях. Мне кажется, время правления «товарища майора» потомками будет обозначено, как «путинские потуги»! А как все это можно назвать по другому?
Современная чекистская власть организована по принципу стандартной тоталитарной секты, это совершенно не типовое рациональное государство европейского типа и даже не советское государство последних десятилетий, действовавшее уже на институциональном уровне. Современные чекисты удивительным образом обратились к своим большевистским истокам, к милленаристским сектантским камланиям, почитайте например тов. Патрушева, это ведь буквально риторика послевоенной сталинской паранойи, и этот «белый шум», реально формирует внутреннюю и внешнюю политику нашей страны. «В чем заключается характерная особенность отношений в тоталитарной секте? В том, что узкая группа «избранников» получает здесь благо и ресурсы за счет самопожертвования большой массы рядовых адептов. Чтобы сохранить такие отношения, верхушка должна постоянно «накачивать» рядовых верующих «высокими идеями», стимулируя их самоотречение. Российское самодержавие и советский строй держались на тех же основаниях. И наши «высокодуховные» моралисты своими проповедями вносили немалый вклад в поддержание указанного порядка» (О. Носков).
Впрочем, в этом случае у «товарища майора» оказался один непреложный талант – талант медиума и чревовещателя, такое ощущение, что Кашпировский (лечебные сеансы по телевидению в конце 80-х) проходил свою воинскую службу в г. Дрездене в известном клубе Дружбы народов, и там они вместе с «товарищем майором» оттачивали мастерство на местных домохозяйках.
Нашему «глубинному народу» была предложена альтернатива, росту благосостояния – «коллективный Первый канал» на всех широтах и весях, и главным чревовещателем России стал не К. Эрнст, нет, он только реквизит подносит, а сам лично «товарищ майор». Он лично принялся лечить глубокие психические и психологические раны нашего «глубинного народа» после «величайшей геополитической катастрофы XX века», внедряя новейшую неосоветскую мифологию. Мало того, в ход пошло и «возвращение в родную гавань» и рассказы, как бедному мишке хотели когти в тайге оторвать, и тайные мысли Мадлен Олбрайт (которые подсмотрел в ее голове наш доблестный КГБ) по поводу транжирства сибирских природных запасов для всего мира, и даже играл на «пианине» счегоначинаетсяродина одним пальцем, и по четыре часа неотрывно пресс-конференции вел, без отлучки в уборную… Одним словом – матерый у нас человечище, ой, извиняюсь, «товарищ майорище», взял власть в свои чекистские «крюки», да нет – руки… Вот только непонятно, почему у китайских лидеров, явно не обладающими подобными спиритическими талантами, народ богатеет и экономика динамически развивается, а реальный мировой авторитет непрерывно растет? А у нас все ровно наоборот…
Видимо в этом и есть вечная тайна неразгаданной русской души и чуть усталых глаз «товарища майора», в которые так настойчиво пытался заглянуть господин Буш.
Несколько лет назад я случайно наткнулся в одном американском книжным магазине на сборник материалов известного мозгового центра «Rand corporation» с материалами о России. Честно говоря, мне было лень его переводить, и так он у меня бы и сгинул, если я случайно не обнаружил сайт этого почтенного аналитического центра с абсолютно открытым контентом. Я нашел этот материал у них в архиве, а перевести его с использованием современных средств коммуникаций, оказалось делом пары дней. Мне показалась, что эта трехлетней давности аналитика, абсолютно современна на сегодняшний день и дает множество ответов на такое же множество вопросов и показывает пути выхода из политических и экономических тупиков, во множестве созданных «товарищем майором», в ближайшем «окне возможностей»… Если такое будет вообще возможно в обозримом будущем. Так что – читайте…
JAMES DOBBINS, HOWARD J. SHATZ, ALI WYNE
October 2018
Russia Is a Rogue, Not a Peer; China Is a Peer, Not a Rogue
Different Challenges, Different Responses
РОССИЯ ЖУЛИК - ИЗГОЙ, А НЕ РОВНЯ - КИТАЙ РОВНЯ И НЕ ЖУЛИК-ИЗГОЙ
РАЗНЫЕ ВЫЗОВЫ, РАЗНЫЕ ОТВЕТЫ
Стратегия национальной безопасности администрации Трампа определяет “три основных набора соперников—ревизионистские державы Китая и России, государства - изгои Иран и Северной Корея и транснациональные организации несущие угрозы, в частности джихадистские террористические группы, которые “активно конкурируют против Соединенных Штатов и наших союзников и партнеров”. Далее она характеризует угрозу со стороны двух ревизионистских держав в идентичных терминах: “Китай и Россия хотят сформировать мир, противоположный американским ценностям и интересам”.
Оба государства бросают вызов американской силе, влиянию и интересам, пытаясь подорвать американскую безопасность и процветание. Они полны решимости сделать экономику менее свободной и менее справедливой, увеличить свои вооруженные силы, контролируя информацию, подавлять свои Общества и расширять свое влияние.
Конкуренция великих держав вернулась. Китай и Россия начали восстанавливать свое влияние на региональном и глобальном уровнях: сегодня, они предъявляют военный потенциал, предназначенный для того, чтобы лишить Америку доступа надлежащие точки, во время кризиса и оспорить нашу способность свободно действовать в критических торговых зонах в мирное время. Короче говоря, они оспаривают наши геополитические преимущества и пытаются изменить международный порядок в свою пользу.
Однако Россия и Китай представляют собой совершенно разные вызовы.
Россия, это не равный или близкий к равному соперник, а скорее хорошо вооруженное государство-изгой, которое стремится подорвать международный порядок, на который оно никогда не сможет надеяться.
Напротив, Китай, это равный конкурент, который хочет формировать международный порядок, в котором он может стремиться доминировать.
Обе страны стремятся изменить статус-кво, но только Россия добивается этого через нападения на соседние государства, с аннексией завоеванных территорий и поддержкой повстанческих сил - стремившихся к отделению от своих стран, вмешательством в иностранные выборы и подрывом иностранных демократий, работая над подрывом европейских и атлантических институтов.
Напротив, растущее влияние Китая основано в основном на более позитивных мерах: торговле, инвестициях и помощи в целях развития. Среди постоянных членов Совета Безопасности ООН Китай даже стал крупнейшим вкладчиком в миротворческие операции ООН.
Эти качества делают Китай менее непосредственной угрозой, но гораздо более серьезным долгосрочным вызовом.
Россия может быть сдержана, используя обновленные версии обороны сдерживания, информационных операций и союзнических отношений, которые держали Советский Союз в страхе в течение полувека.
Китай не может быть сдержан. Его военное превосходство в Восточной Азии со временем будет расти, вынуждая Соединенные Штаты идти на большие расходы и риски только для того, чтобы обеспечить существующие обязательства перед другими государствами. Но именно в геоэкономике, а не в геополитике будет разыгрываться борьба за мировое лидерство. Именно в этой области баланс глобального влияния между Соединенными Штатами и Китаем начал смещаться в пользу Китая.
Сравнивая Китай и Россию.
Россия и Китай являются глобально влиятельными странами; в некоторых аспектах национальной мощи они оцениваются высоко. Например, в области науки и техники в России было более 3100 исследователей, занимающихся исследованиями и разработками - на миллион человек, лишь немного уступая Европейскому Союзу (ЕС) – общий уровень чуть ниже 3500. А расходы Китая на исследования и разработки в размере 2,07% от валового внутреннего продукта (ВВП) были немного выше, чем в ЕС-2,05%.
Мягкая сила также является активом. В 2017 году население 18 из 36 опрошенных стран относились к Китаю более благосклонно, чем к Соединенным Штатам.
С другой стороны, общие трендовые линии не в пользу России. Российская экономика вряд ли будет расти быстрее, чем экономика Соединенных Штатов в ближайшие два десятилетия. Население России, скорее всего, сократится. Уравновешивание российской мощи и сдерживание российского влияния, вероятно, не станет растущим бременем для Соединенных Штатов.
Но Китай, совсем другое дело. ВВП Китая на душу населения уже приближается к ВВП России, его население в восемь раз больше и темпы его роста как минимум в три раза выше. Как и Россия, Китай сталкивается с демографической проблемой, но его ВВП на душу населения, вероятно, будет продолжать расти гораздо быстрее, чем в Соединенных Штатах, возможно, даже достигнет почти сопоставимого уровня, тем самым производя экономику в три - четыре раза больше.
Цифры подчеркивают расхождение между Россией и Китаем как глобальных конкурентов США. Население - самая очевидная разница. Население России, по прогнозам, будет медленно сокращаться, сократившись примерно на 5,4 процента к 2040 году. Население Китая, по прогнозам, вырастет до 2026 года, примерно до 1,41 миллиарда человек, но затем оно, вероятно, упадет и испытает чистый спад примерно на 1,4 процента к 2040 году. Соотношение между соответствующим населением Китая и России, примерно 9,7 к 1 в 2018 году, по прогнозам, достигнет 10,1 к 1 в 2040 году.
По состоянию на 2017 год российская экономика была 11-й по величине национальной экономикой в мире, составив 1,58 трлн долларов в номинальном выражении по рыночным обменным курсам, немного опережая Южную Корею (1,53 трлн долларов), но значительно отставая от Канады (1,65 трлн долларов). Напротив, экономика Китая была второй по величине - 12,24 триллиона долларов, уступая только экономике Соединенных Штатов (19,39 триллиона долларов). Ожидаемый медленный рост в России означает, что экономическая разница между Россией и Китаем, скорее всего, существенно увеличится. ВВП России в пересчете на ППС (паритет покупательной способности), по прогнозам, вырастет примерно в 1,5 раза в период с 2016 по 2040 год и достигнет $ 5,9 трлн. Тем временем ВВП Китая в пересчете на ППС, по прогнозам, вырастет примерно в 2,2 раза в течение этого периода, достигнув 47,4 трлн долларов. Соотношение между соответствующими ВВП Китая и России, примерно 5,8 к 1 в 2016 году, по прогнозам, составит 8 к 1 к 2040 году.
В 2017 году ВВП Китая на душу населения, по рыночным обменным курсам составил 8 800 долларов, что несколько ниже российского 10 700 долларов, оба значительно ниже, чем в Соединенных Штатах, 59 500 долларов.
ВВП Китая на душу населения в пересчете на ППС (паритет покупательной способности) также будет расти быстрее. Россия на душу населения ППС по прогнозам, ВВП вырастет примерно в 1,7 раза в период с 2016 года и 2040 год, достигнув 44 800 долларов. Между тем, по прогнозам, ВВП ППС Китая на душу населения за этот период вырастет примерно в 2,2 раза и достигнет 34 000 долл. Ожидается, что соотношение между соответствующим ВВП Китая и России на душу населения сократится примерно с 0,59 к 1 в 2016 году до 0,76 к 1 в 2040 году.
Наконец, разница между вооруженными силами двух стран, вероятно, также существенно увеличится. Мы предполагали, что годовые темпы роста военных расходов с 2018 по 2040 год будут равны годовым темпам роста ВВП по ППС за тот же период (2% для России и 3,4% для Китая); последние темпы роста, в свою очередь, получены из данных, представленных ранее. Военные расходы России в постоянных ценах 2016 года вырастут примерно в 2,0 раза, достигнув 86 миллиардов долларов. Военные расходы Китая, тем временем, вырастут примерно в 3,5 раза, достигнув 491 миллиарда долларов. Соотношение между военными расходами Китая и России, примерно 4,3 к 1 в настоящее время, составят от 5,7 до 1,14.
Мы также смогли предложить верхнюю границу военных расходов. Вместо того, чтобы предполагать, что военные расходы растут теми же темпами, что и ВВП, мы могли бы вместо этого предположить менее вероятную тенденцию, что в годовом исчислении темпы роста военных расходов с 2010 по 2017 год (3,6 процента для России и 7,4 процента для Китая) сохранятся до 2040 года. В этом случае военные расходы России вырастут примерно в 2,2 раза, достигнув 125 миллиардов долларов, а военные расходы Китая вырастут примерно в 4,9 раза, достигнув 1,19 триллиона долларов, создав еще больший дисбаланс. Соотношение между соответствующими военными расходами Китая и России достигнет 9,5 к 1 в 2040 году.
Россия может сохранить свое лидерство над Китаем только, в области ядерного оружия и систем доставки, России нужен большой ядерный арсенал, чтобы компенсировать другие свои области сравнительной слабости.
Китай поддерживает минимальный уровень ядерного сдерживания, одновременно создавая другие источники энергии.
Как показывают приведенные выше данные, Россия не относится к тому же уровню стран, что и Китай. Она намного меньше, имеет более плохие экономические перспективы и с меньшей вероятностью резко увеличит свою военную мощь в долгосрочной перспективе.
Это, безусловно, представляет собой вызов в 2018 году, но не тот, которому суждено стать более мощным с течением времени.
Ответ на российский вызов.
Тем не менее Россия представляет собой более непосредственную военную угрозу, чем Китай. Владимир Путин, оппортунист - игрок, в то время как лидеры Китая после Мао осторожно и постепенно расширяют влияние своей страны. Американские и российские войска сталкиваются друг с другом непосредственно через сухопутные границы России с членами Организации Североатлантического договора (НАТО), как они это делают через неофициальную и иногда нарушаемую линию конфликта в Сирии.
Напротив, США не разделяет сухопутная граница с Китаем, так что США и китайские войска разделены тысячами миль открытого моря даже в самой близкой точке. Отношения с Россией также более напряженные, чем с Китаем. Россия является объектом многочисленных санкций США в ответ на ее агрессию в Украине и ее нападение на демократическую систему США. В ее намерениях и попытках, реинкорпорировать Грузию, Молдову и Украину—и использовать свои вооруженные силы, наряду с другими источниками влияния, для формирования их экономической ориентации и безопасности.
Для государств Центральной Азии Китай предлагает альтернативный полюс притяжения. Для тех, кто находится в Европе и на Кавказе, именно НАТО и ЕС представляют такую альтернативу. Но среди соседей России, Соединенные Штаты имеют обязательства в области безопасности только с тремя балтийскими государствами и Норвегией и на скромном уровне поставки американской военной техники и обучения, для Украины и Грузии. Хотя маловероятно, что кто-либо из них вступит в альянс НАТО в ближайшее время, если вообще когда-либо вступит.
Аппетит и способность России к экспедиционной войне за пределами своих границ, по ее усилиям, обошлось Москве относительно скромно. Тем не менее вмешательство в Сирию также иллюстрирует некоторые ограничения российской способности или, по крайней мере, аппетита к конфронтации с Соединенными Штатами. Путин ввел войска в Сирию только после того, как США захотели поддержать сирийскую оппозицию. Российские войска не оспаривали последующее перемещение американских войск в восточную Сирию и не защищали своих сирийских, иранских или даже российских союзников-наемников от авиаударов США или Израиля. Соединенные Штаты, со своей стороны, были столь же осторожны, чтобы не противостоять российским национальным силам. Ядерный арсенал России обеспечивает ей высокую степень иммунитета к прямому военному принуждению. Хотя Россия-гораздо более слабое государство, чем Советский Союз 20-го века или 21-го века Китай, от него нельзя отмахнуться.
Военные, экономические и информационные меры.
Запад может встретить российскую военную угрозу привычными мерами обороны, сдерживания и успокоения. Они требуют солидарности альянса, передового присутствия, многоуровневой обороны и надежного уровня принятия решений, по лестнице эскалации. Многие из этих требований уже существуют. В отличие от Советского Союза, Россия довольно уязвима перед целым рядом невоенных средств сдерживания. Советский Союз был в высшей степени автаркии и самодостаточности, почти не торговал за пределами своей собственной сферы влияния, не искал и не получал больших внешних инвестиций. Его элита не путешествовала и не имела счетов в иностранных банках. Россия, напротив, имеет относительно капиталистическую, гораздо более зависимую от иностранных рынков и инвестиций, чем Советский Союз.
Санкции США и Европы уже сдерживают российскую экономику и могут сдерживать ее гораздо больше в будущем. Недавняя оценка показала, что недостатки в инфраструктуре России, старение населения, доминирование государства в экономике и плохо функционирующие институты-все это способствовало слабым среднесрочным экономическим перспективам, которые позволят ее национальному доходу значительно отстать от доходов стран с развитой экономикой. Одним из аспектов этой уязвимости является зависимость России от экспорта нефти и газа, в 2017 году нефть и газ составили 47 процентов доходов России от экспорта товаров и услуг и 40 процентов государственных доходов; за первые пять месяцев 2018 года доходы от нефти и газа составили 46 процентов от общего объема государственных доходов, что выше, чем 42 процента за тот же период годом ранее.
Соединенные Штаты могут совместно с Западными странами, создать эффективный режим санкций. При такой поддержке санкции могут привести к деградации российской экономики более быстрыми темпами и в еще большей степени, чем увеличение производства энергоносителей в США. Западные санкции в отношении России в настоящее время включают ограничения на финансирование, ограничения на экономическое сотрудничество с некоторыми частями российской энергетической отрасли, запреты на сделки с некоторыми компаниями и частными лицами, а также запреты на поездки. Даже при сотрудничестве стран Запада, в санкциях есть утечки. Китай не присоединился к санкциям, и некоторые Страны Ближнего Востока и Азии также участвуют в сделках, которые запрещены для западных компаний. Например, были объявлены крупные китайские, индийские, японские и вьетнамские инвестиции в Российский фонд прямых инвестиций; Казначейство США поставило фонд под санкции в 2015 году, но эти утечки не сильно ухудшили эффективность западных санкций. Если Соединенные Штаты и их страны-партнеры решат усилить давление, они могут наложить санкции на более широкий круг отраслей промышленности, торговли и компаний. Таким образом, Россия сталкивается с подавляюще мощной коалицией западных стран как в экономической сфере, так и в военной.
Только распутав эти связи, у Москвы есть какие-то перспективы расширения собственной сферы влияния. Вот почему Москва использует явные и скрытые средства, чтобы посеять раздор внутри западных стран и между ними. Его вмешательство в 2016 году в американские президентские выборы были лишь одним примером среди многих многогранных усилий, в которых использовались все традиционные советские методы подрывной деятельности, включая пропаганду, дезинформацию и операции влияния с использованием различных форм коррупции, обновленные для информационной эпохи. Россия также вмешивалась в европейские выборы, выстраивая отношения с крайними правыми и левыми партиями, стремящимися подорвать атлантическую и европейскую солидарность.
Эта область, в которой Соединенные Штаты не спешат создавать эффективную оборону или создавать надежные средства сдерживания. Некоторые европейские общества, также подвергшиеся аналогичным попыткам манипулирования выборами, были более быстрыми в построении защитных сооружений. Тем не менее, в отсутствие США участие и лидерстве, построение согласованного западного ответа на эту угрозу было бы трудным делом.
Усилия России по подрыву западных демократий дают мощное обоснование для того, чтобы какое-то контрнаступление США послужило бы возмездием, восстановило степень сдерживания в этой области и создала основу для будущей взаимной сдержанности в такого рода деятельности.
Президент Путин оказался очень чувствительным к предполагаемым попыткам подорвать его внутреннюю поддержку и, похоже, питает преувеличенные опасения по поводу российской “цветной революции” на моделях Украины или Грузии—то есть народных протестов и действий, которые приводят к смене правительства или режима. Повлиять на российскую внутреннюю аудиторию будет трудно, но более активные усилия США, направленные на это, безусловно, привлекут внимание Путина. Повлиять на иностранное мнение о России будет более легкой целью для информационных операций США.
Цели этих различных военных, экономических и информационных усилий должны заключаться не только в сдерживании российской агрессии и ограничении ее влияния, но и в том, чтобы подтолкнуть Москву к тому, чтобы она отказалась от своего деструктивного поведения и возобновила демократические и экономические реформы, начатые после холодной войны.
Решение китайской проблемы.
Китай представляет собой региональный военный вызов и глобальный экономический вызов. В Восточной Азии дальность и возможности китайской противовоздушной и морской обороны продолжают расти, что делает передовое базирование США более уязвимым, а непосредственная защита интересов США в регионе потенциально более дорогостоящей. По мере продолжения этих тенденций Соединенные Штаты будут постепенно все больше подталкиваться к угрозе горизонтальной или вертикальной эскалации в целях сдерживания с сопутствующими рисками контрэскалации. Ни Соединенные Штаты, ни Китай скорее всего, не применит ядерное оружие, но даже изначально локализованный конфликт может быстро распространиться на экономическую, кибер-и космическую сферы, причинив значительный ущерб обеим сторонам. Соединенные Штаты могли бы уменьшить или отсрочить такую зависимость от эскалационных ответных мер, перейдя на менее уязвимые платформы: беспилотные летательные аппараты с более высокой дальностью и суда для перевозки беспилотных летательных аппаратов и подводных лодок с большей дальностью, а также дальнейшее рассредоточение баз. Соединенные Штаты также могут помочь союзникам и партнерам в регионе увеличить дальность действия и возможности своих собственных средств противовоздушной и морской обороны.
Однако, если не произойдет непредвиденных технологических изменений, Соединенные Штаты не смогут бесконечно полагаться на прямую защиту своих региональных интересов, и последствия горизонтальной или вертикальной эскалации также резко возрастут. Таким образом, цена за защиту интересов США в Восточной Азии, как их в настоящее время определяют Соединенные Штаты и эта цена -будет постепенно расти.
Однако растущее влияние Китая не зависит главным образом от его растущей военной мощи. В военном отношении Китай можно сдерживать еще некоторое время; в экономическом он уже освободился от любых региональных ограничений.
В 2000 году Китай был главным направлением экспорта товаров только для трех стран, причем все они были небольшими, и главным источником импорта товаров только для двух стран: Гонконга и Макао. К 2016 году Китай был главным направлением экспорта товаров для 13 стран, что составляло 9,2 процента мировой экономики, и главным источником импорта товаров для 49 стран, что составляло 53,4 процента мировой экономики. Напротив, в 2000 году Соединенные Штаты были главным направлением экспорта товаров для 33 стран и главным источником импорта товаров для 28 стран. К 2016 году Соединенные Штаты оставались главным направлением экспорта товаров для 30 стран, но служили главным источником импорта товаров для 20 стран. Таким образом, Китай вытесняет Соединенные Штаты как ведущего экспортера товаров, так и ведущего импортера товаров на растущем числе рынков. Соединенные Штаты, Европа и Япония сохраняют большое преимущество в передовых технологиях и высокотехнологичной промышленности, но, как обсуждается ниже, Китай нацелен на то, чтобы взять на себя глобальное лидерство и в этих областях.
Китайская модель.
В Стратегии национальной обороны США 2018 года утверждается, что “Китай и Россия хотят сформировать мир, соответствующий их авторитарной модели”. Однако ни одна из стран не имеет – идей экспорта идеологии. Оба оглядываются на весьма своеобразные истории и воспоминания об имперском величии. Россия поддерживает политические движения крайне правых и крайне левых с целью разрушить политику враждебных ей обществ и государств и по возможности, установить более дружественные режимы любого толка. Китай, напротив, кажется в основном безразличным к типам правительства государств, с которыми он взаимодействует. Действительно, для многих правительств одним из главных преимуществ принятия китайской помощи и инвестиций является то, что она приходит в значительной степени свободен от политической обусловленности, которая многое связывает с помощью от Запада.
По крайней мере, в этом отношении Китай серьезно относится к своему часто повторяемому противодействию вмешательству во внутренние дела других стран. Собственный политический порядок и экономическая система Китая больше всего обязаны своему конфуцианскому наследию и имперскому прошлому - Карл Маркс всегда это предвидел. Определяющей чертой китайской модели является экспериментирование с рыночными реформами и постепенными шагами по достижению экономического успеха под твердым авторитарным контролем. Хотя Китай поддерживает однопартийную систему по ленинской модели, он не прилагает особых усилий для поощрения развития таких практик за рубежом.
Российское руководство, похоже, предпочитает работать со слабыми, коррумпированными режимами, потому что коррупция является таким важным элементом его собственной системы. Китай, с другой стороны, предлагает своим партнерам большие и привлекательные торговые и инвестиционные возможности и может быть менее зависим, чем Россия, от скрытых выплат для обеспечения влияния, хотя и не полностью исключает их из своей деятельности. Кроме того, Китай надеется, что эти инвестиции принесут экономические дивиденды помимо политических выгод, которые они приносят.
Это требует, чтобы страна-получатель поддерживала определенную степень стабильности и уважения прав собственности.
Продолжающийся рост Китая и его способность обеспечить отдачу от этих инвестиций также в значительной степени зависят от состояния мировой экономики. Китай играет в международную торговую систему, но страна не хочет демонтировать или даже серьезно нарушать эту систему, пока китайское руководство воспринимает выгоды от нее.
Сделано в Китае 2025. Пояс и дорога Инициатив.
Главная проблема Китая для Запада заключается не в том, что он будет навязывать авторитарные правительства своим торговым партнерам, а в том, что со временем он изменит глобальные стандарты торговли и инвестиций в свою пользу- в ущерб своим конкурентам.
Одним из примеров является десятилетний план “Китай-2025”, за которым последуют еще два таких плана по "превращению Китая в ведущую производственную державу к 2049 году", к 100-летию основания Китайской Народной Республики.
Соединенные Штаты и другие страны рассматривают "Сделано в Китае 2025" как попытку несправедливо занять мировое лидерство в передовых отраслях промышленности. Торговая палата ЕС в Китае отметила, что инструменты политики, которые будут использоваться в плане, противоречат справедливой рыночной конкуренции. Со своей стороны, в США Торговая палата приводит три характеристики плана на 2025 год, которые она считает проблематичными: (1) усиление государственного контроля над важными частями экономики, (2) усиление преференций для отечественной промышленности и (3) ориентация на долю мирового рынка.
Китайская цель - по мнению американской Палаты, состоит в том, чтобы “использовать власть государства для изменения конкурентной динамики на мировых рынках в отраслях, имеющих ключевое значение для экономической конкурентоспособности”.
Еще одним примером стремления Китая к глобальному влиянию и доминированию на рынке является его инициатива "Пояс и путь"(BRI). В рамках этой программы- китайский лидер Си Цзиньпин намерен создать новые сухопутные и морские коридоры, связывающие Восточную, Юго-Восточную и Центральную Азию с Ближним Востоком и Африкой вплоть до Западной Европы. BRI предусматривает пять типов подключения: (1) координация политики; (2) транспортные и другие объекты инфраструктуры, включая принятие общих технических стандартов; (3) беспрепятственная торговля с обращением особого внимания к устранению инвестиционных и торговых барьеров и созданию благоприятных условий для ведения бизнеса.; (4) финансовая интеграция; и (5) связи между людьми.32 BRI находится на пути к тому, чтобы стать центральным организующим принципом для Китая и для большей части мира. Китай сообщает, что он охватывает более 70 стран, включая Китай. В нем проживает 66 процентов населения мира и 34 процента его номинального ВВП, без Китая эти цифры составили бы 19 процентов мирового ВВП и 47 процентов его населения, что указывает на то, что многие из этих стран довольно бедны.
Под брендом BRI уже открыто множество железнодорожных маршрутов из Китая в Европу, включая маршруты в Гамбур и Лейпциг, Германия, Лондон и Мадрид. Усилия Китая в области BRI выходят за рамки экономики, особенно в области координации политики и взаимодействия между людьми. Китай потратил дипломатический капитал на то, чтобы укрепить поддержку BRI, освещая ее на существующих форумах, таких как Шанхайская организация сотрудничества, и пытаясь установить новые формы сотрудничества.
Среди которых - обещания стратегического партнерства; смягчение визовой политики, альянс для сотрудничества в обмене документами, защите и оцифровке фондов; и научно - техническое сотрудничество. Мало что указывает на то, насколько существенны эти усилия на самом деле, и до сих пор суть инициативы была экономической. У Китая есть много денег для этой инициативы, в том числе капитал, который он может развернуть в одностороннем порядке непосредственно из Китая. Банк развития, Экспортно–импортный банк Китая, Фонд Шелкового пути, Фонд прямых инвестиций, контролируемые китайским руководством. Китай также создал новый, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, который начал свою деятельность в январе 2016 года и уже имеет 64 страны-члена и 22 потенциальных члена; в число которых входят Австралия, Канада, Корея и Соединенное Королевство, хотя пока не Япония и не Соединенные Штаты.
Есть три широкие экономические проблемы, связанные с BRI. Во—первых, многие его проекты не окажутся экономически жизнеспособными, оставив кому-то-заимствования китайских компаний, заимствующая иностранная компания или заимствующее иностранное правительство—с долгами, которые не могут быть выплачены. Такие долги, если они являются суверенными, могут привести к бюджетным проблемам и трудностям с платежным балансом в странах-партнерах BRI.
Вторая проблема заключается в том, что по мере того, как Китай будет более активно инвестировать во многие страны БРИК, он также будет устанавливать глобальные нормативные и технические стандарты, которые могли бы обеспечить преимущества китайским компаниям перед всеми остальными.
Все послы ЕС в Пекине, высказывают мнение, что все эти усилия могут в конечном итоге помешать свободной торговле.
Помимо этих экономических проблем, BRI представляет собой серьезную проблему для влияния США в значительной части Азии, на Ближнем Востоке, в Африке и на юге Европа. Геоэкономическая стратегия Китая не является вызовом, поддающимся обороне или сдерживанию. Китай предлагает крупномасштабное финансирование десяткам стран, причем лишь на немногих условиях, на которых обычно настаивают западные институты. Практически невозможно отговорить большинство государств от принятия таких предложений. Результатом может стать переориентация торговли многих стран в сторону Китая, и их политическая ориентация может последовать следом. Некоторые из стран, вероятно, окажутся в большой задолженности и таким образом, будут вынуждены позволить Китаю взять на себя контроль над своей фискальной и денежно-кредитной политикой или предложить уступки в других областях, включая сферу безопасности. Военное присутствие Китая может расшириться в попытке защитить свои инвестиции и поддержания флага, согласно торговым моделям XIX-го века.
В некотором смысле это уже происходит. Китайский военно-морской флот начал больше проводить учений, с широкой миссией помочь защитить и при необходимости, эвакуировать растущее китайское экспатриантное население за рубежом , в связи с китайскими иностранными инвестициями. Китай уже создал военную базу в непосредственной близости от базы США в Джибути, а его военно-морской флот начал действовать, далеко от дома в Средиземном и Балтийских морях.
Формирование подъема Китая.
Китай уже начал перестраивать мировую экономику. BRI имеет потенциал для закрепления дальнейших изменений в благосклонность Китая. В настоящее время у Соединенных Штатов нет стратегии реагирования на этот вызов. Вашингтон сократил как иностранную помощь, так и поддержку американских иностранных инвестиций. Нынешнее внимание администрации США к двусторонним торговым сделкам и балансированию торговых потоков по одной стране за раз вряд ли будет сдерживать или даже идти в ногу с ростом китайского влияния.
Стратегия США в отношении Китая должна содержать несколько основных элементов. В сфере безопасности Соединенные Штаты должны продолжать удерживать линию в Восточной и Юго-Восточной Азии, принимая на себя большие затраты и риски, связанные с уравновешиванием растущего военного потенциала Китая. В то же время Вашингтон должен помочь своим региональным союзникам и партнерам создать свои собственные системы защиты от несанкционированного доступа и отказа в доступе в электронные и другие системы.
Наконец, Соединенные Штаты должны воспользоваться любыми возможностями для решения проблем и устранения точек соприкосновения напряженностей, признавая, что ее переговорная позиция со временем будет постепенно ухудшаться.
В экономической сфере Соединенным Штатам необходимо более эффективно конкурировать на внешних рынках, сохранять и укреплять международные нормы в области торговли и инвестиций, а также стимулировать Китай действовать в рамках этих норм, сотрудничая, когда он это делает, и мобилизуя согласованное международное давление, когда он этого не делает.
Усилия Китая по достижению технологического лидерства в долгосрочной перспективе и потенциальные преимущества, которое такое лидерство приносит, Соединенным Штатам также необходимо улучшить свою инновационную среду. Меры могут включать увеличение финансирования исследований, удержание иностранных ученых и технологов, получивших образование в США, и реформы регулирования, которые облегчат внедрение усовершенствований продуктов и процессов в бизнес и на рынок.
Конкуренция с Китаем может решаться не путем корректировки двустороннего торгового баланса, а путем успешной конкуренции на внешних рынках в целом.
Если Китай вытесняет Соединенные Штаты на многих из этих рынков, а так оно и есть, то это вытеснение происходит не из-за преференциального доступа, а потому, что он превосходит Соединенные Штаты в некотором сочетании цены, качества, финансирования и доставки. Коммерческому и государственному департаментам США необходимо выработать четкое понимание геоэкономической стратегии Китая, в частности той роли, которую вероятно будет играть BRI. Коммерческая служба США, Торговое и Агентство развития, Экспортно–Импортный банк и Корпорация иностранных частных инвестиций-все они нуждаются в увеличении поддержки американского государства, для экспортеров и инвесторов.
Соединенные Штаты также должны принять меры для обеспечения своего собственного преференциального доступа к крупнейшим мировым рынкам, промышленно развитым странам Европы и Азии, наиболее совместимым с экономикой США.
Создание Тихоокеанского и Зоны свободной торговли в Атлантике установят более высокие стандарты для торговли и инвестиций и принесут преимущества американским экспортерам по сравнению с китайскими конкурентами.
Наконец, Соединенные Штаты должны поощрять Китай к тому, чтобы он стал ответственным участником международной система путем сотрудничества, когда Китай движется в этом направлении.
Например, Соединенным Штатам следует рассмотреть вопрос о присоединении к Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций. Китай предпринял решительные шаги, чтобы убедиться, что банк работает в соответствии с мировыми стандартами. Присоединение к банку могло бы еще больше укрепить это поведение, обеспечив Соединенным Штатам большую видимость и влияние на китайские инвестиционные стратегии. Реагирование на инициативу BRI может стать большим чистым позитивом для мировой экономики и народов Азии, Африки и Европы. Хорошо управляемые инвестиции в инфраструктуру и снижение торговых барьеров между большим числом стран могут иметь значительные последствия для производительности, сокращения масштабов нищеты и экономического роста.
Для Соединенных Штатов принятие мер по блокированию BRI было бы справедливо воспринято как подавление законного экономического роста Китая, а вместе с ним и значительной части мира.
Вместо того чтобы открыто выступать против BRI, Соединенным Штатам следует сотрудничать с другими крупными рыночными демократиями, чтобы сформировать его содержание и обеспечить, чтобы его осуществление соответствовало международным нормам в области инвестиций и развития. Соединенные Штаты должны продолжать играть ведущую роль не только в защите действующих правил, но и в продолжении их адаптации к меняющимся обстоятельствам.
Это руководство может включать усилия по оказанию политической, дипломатической и военной помощи в целях интеграции развивающихся стран Азии, Ближнего Востока и Африки с Западом и развитой Азией.
Примеры включают расширение академических и культурных обменов или расширение военного участия не только для оказания помощи странам в удовлетворении их потребностей в области безопасности, но и для демонстрации правительствам ценности нынешней международной системы, основанной на правилах.
Помимо установления глобальных стандартов, Соединенные Штаты и их партнеры могут принимать конкретные меры в отношении BRI. Некоторые из них дополняют усилия, в то время как другие связаны с управлением. Самым сильным дополняющим действием является поддержка развития инфраструктуры, которое выгодно не только Китаю. Как министр обороны США Джеймс Н. Мэттис емко выразился в октябре 2017 года: "Я думаю, что в глобализованном мире есть много поясов и много дорог, и ни одна нация не должна ставить себя в положение диктата – "Один пояс, Одна дорога".
Пути формирования BRI включают техническую помощь в региональном планировании и увеличение инвестиций США и других западных стран в регионы BRI. Соединенные Штаты должны оказывать помощь странам BRI в планировании их транзитных маршрутов и инфраструктуры, а также в выборе партнеров по инвестициям и контрактам.
Большая часть работы по формированию BRI должна будет исходить из Европы—целевого пункта назначения китайских торговых маршрутов BRI. ЕС планирует разработать новую стратегию в отношении Центральной Азии к 2019 году, Япония и развитые страны Азии играют важную роль играть, потому что Юго-Восточная Азия и Ближний Восток занимают видное место в политических документах Китая о BRI.
Индия также должна сыграть свою роль. Как Индия, так и Япония предлагают свои собственные проекты по развитию инфраструктуры, поэтому они будут определять будущее подключение Азии. Важным шагом является работа по обеспечению прозрачности тендеров и финансирования проектов, что является самым сильным действием в области управления.
Это может включать усиление мониторинга, например, через многосторонние учреждения, при наличии достаточной многосторонней поддержки можно было бы представить себе инициативу прозрачности BRI, направленные на повышение прозрачности и стандартов управления в отрасли природных ресурсов.
BRI стремится улучшить координацию политики между многими государствами-участниками. Это может привести к более эффективным и продуктивным инвестициям, но для достижения максимального положительного эффекта такая политика должна соответствовать всем международным нормам и создавать условия для открытой конкуренции. С политикой связаны стандарты, о чем говорилось выше. Стандарты, ориентированные на Китай, вряд ли будут наиболее выгодными для партнеров по БРИК: они снизят конкуренцию между поставщиками и другими экономическими партнерами, что в конечном итоге приведет к повышению цен и снижению качества конечных результатов. Как и в случае с обзорами политики, Соединенным Штатам и их партнерам, включая доноров помощи и многосторонние учреждения, следует подчеркнуть важность установления стандартов в рамках установленных процедур и созданных органов.
Россия и Китай как многосторонняя Проблема.
Россия и Китай представляют собой различные проблемы, но иногда они объединяют усилия, чтобы ограничить влияние США. Они работают вместе в ООН, чтобы блокировать некоторые западные инициативы. Они присоединяются к созданию новых многосторонних форумов, исключающих Соединенные Штаты. Оба хотели бы, чтобы лидерство США в мировом порядке уменьшилось, хотя только Китай серьезно стремится унаследовать эту роль.
С экономикой меньше, чем в Бразилии, Италии или Канаде, и лишь немного больше, чем в Южной Америке или Южной Кореи. Россия нуждается в отходе от своего поведения изгоя, чтобы она могла вернуться в глобальную торговую и инвестиционную систему таким образом, чтобы это принесло пользу россиянам, хотя и не обязательно нынешним лидерам России.
Китай, напротив, вторая по величине национальная экономика в мире, нуждается в ускорении, чтобы укрепить свою приверженность глобальным экономическим правилам. Такие меры могут включать как позитивные стимулы, такие как повышение роли многосторонних учреждений, так и негативные стимулы, такие как сокращение доступа к рынкам развитых стран или технологиям, если они не соответствуют глобальным нормам.
В любом случае успех американской стратегии требует совместных действий с ее основными союзниками и торговыми партнерами. Россия видит, сплоченность НАТО является слабым местом в усилиях США по сдерживанию и активно исследует его. Поддержание и даже укрепление трансатлантической сплоченности во всех измерениях—военном, дипломатическом и даже экономическом— может помочь держать Россию в узде до тех пор, пока она не будет готова к реформам.
При приближении к Китаю наблюдается сильное совпадение интересов между Соединенными Штатами и их ближайшими партнерами, Канадой и Мексикой, Европой и индо-тихоокеанскими партнерами, такими как Япония, Корея, Тайвань, Австралия и Новая Зеландия. Вместе с Соединенными Штатами на эти страны приходится 53 процента мирового ВВП, 54 процента мирового экспорта товаров и услуг и 55 процентов мирового импорта товаров и услуг. Они также доминируют как создатели технологии и как источники и получатели инвестиций.
Работая вместе, они могут оказывать значительное влияние на политику Китая и получателей китайских инвестиций. Однако эти западные преимущества будут ослабевать по мере того, как Китай будет продолжать продвигаться вперед, делая согласованные действия неотложными и необходимыми.