Приведу еще один, возможно многими подзабытый пример ровно этого же извращенного понимания «любви к ближнему». Четыре года назад норвежец Карстен Хаукен, называвший себя социалистом, феминистом и антирасистом, был жестко изнасилован сомалийским мигрантом. Стоит отметить, что сам он, несмотря на всю свою левую прогрессивность – гетеросексуал. Причем, из-за полученных анальных повреждений ему даже пришлось обращаться за медицинской помощью. То есть, страдания он испытал отнюдь не только моральные.

Полиция поймала насильника. Ему дали небольшой срок, после чего депортировали в Сомали.

Через некоторое время Нордал заявил журналистам парадоксальную вещь: «Моя жизнь была разрушена, но теперь я чувствую себя виновным, что его (преступника) депортируют из страны. Раньше я ощущал облегчение и счастье, что он исчезнет навсегда. Я чувствовал, что норвежское государство взяло на себя ответственность осуществить окончательный реванш, как разъяренный отец, стоящий перед обидчиком его ребенка. Но я также испытываю чувство вины и ответственности. Я стал причиной того, что он не будет больше жить в Норвегии, а отправится в темное неопределенное будущее в Сомали».

Вот, такое извращение…То есть, тут не то что «подставь левую щеку», тут все куда занимательней.

Между тем, тут вполне уместно вспомнить, какие аргументы приводил император Алексей Комнин, который призывал «франков» прийти на помощь державе ромеев. Вот, что он рассказывал в своем послании:

«Святейшая империя христиан греческих сильно утесняется печенегами и турками: они грабят ее ежедневно и отнимают ее области. Убийства и поругания христиан, ужасы, которые при этом свершаются, неисчислимы и так страшны для слуха, что способны возмутить самый воздух. Турки подвергают обрезанию детей и юношей христианских, насилуют жен и дев христианских на глазах у их матерей, которых они при этом заставляют петь гнусные и развратные песни. Над отроками и юношами, над рабами и благородными, над клириками и монахами, над самими епископами они совершают мерзкие гнусности содомского греха».

Тогда, в эпоху «мрачного Средневековья» ответом стал Первый крестовый поход, в результате которого рыцари примерно наказали содомитов и взяли Иерусалим. Теперь же Запад за крестовые походы активно кается. И радушно открывает двери для современных насильников.

И да, это следствие долгого пути западной христианской теологи, которая, на сегодняшний день в лице своих авангардных представителей, солидарна с тезисом Ницше о «смерти бога». Однако, делает из него не атеистическо-сверхчеловеческий («фашистский») вывод, но напротив отвлеченно пан-гуманистический.

Например, самый, наверное, яркий и парадоксальный представитель этой школы мысли Томас Альтицер, автор «Евангелия христианского атеизма» заявляет, что если «раньше и был такой Бог, которому было можно и даже необходимо поклоняться, молиться и верить, то сейчас такого Бога нет».

При этом, он верит в реальность крестной смерти на Голгофе, но дает ей абсолютно не церковное, анти-церковное толкование. В момент распятия трансцендентный Бог полностью воплотился в личности Иисуса и уничтожил Себя в качестве самостоятельно существующего «объекта». И таким образом, дальнейшая история Бога - это история мира. То есть он верит в смерть Христа, но не верит в его воскресение и вознесение. Христос, с его точки зрения, воплотился в мир. В котором и должны полностью реализоваться его заповеди, которые расцениваются как чисто этические установки. Ведь, раз сам Христос, в его видении не воскрес, не воскреснем и мы. И все, что мы имеем – мир сей.

Альтицер пишет: «В Евангелии от Иоанна есть революционное христианское утверждение - Бог есть любовь… Знать, что Бог - это Иисус, значит знать, что сам Бог стал плотью; Бог больше не трансцендентный дух и не Господь Вседержитель, отныне Бог есть любовь». То есть, любовь к ближнему – это и есть бог. И никакого иного нет. Собственно, эта формула многое объясняет.

Разумеется, большинство западных людей Альтицера и ему подобных не читало, но их реакция на откровенное зло и насилие, показывает, что живут они, именно исходя из этой парадигмы. При этом, парадигма эта, разумеется, не просто еретична, но и абсурдна.

Напомним, что говорит апостол Павел в Первом послании к коринфянам:

«Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша.

Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мертвые не воскресают; ибо если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес.

А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших.

Поэтому и умершие во Христе погибли.

И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков...

По рассуждению человеческому, когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскресают? Станем есть и пить, ибо завтра умрем!»

И это, в отличие от «проповедей» Альтицера и образа мыслей современных западных «терпил», строго логичная позиция: зачем мне кого-то любить, в чем-то себя ограничивать, что-то терпеть, если смерть – это конец, если мое Я исчезнет? Все, что делает христианин, вся его аскеза имеет целью жизнь вечную. Иначе, разумеется, такой образ действий не имеет никакого смысла. При этом, Христос, прощая грешников, говорил: «иди и не греши». Для современных же «христиан»-богоубийц нет никакого иного греха, кроме отказа от толерантности к греху…

То, что Запад может впасть в некий подобный маразм русские православные мыслители чувствовали еще в позапрошлом веке. Эта траектория вполне просчитывалась, поскольку акцент именно на человеческой, страдающей природе Христа всегда был характерен для католической мистики. Для православной в фокусе находится Христос воскресший, победивший мир.

Но и этот образ, разумеется, может быть извращен. Что мы и имеем сегодня в качестве наглядного примера в виде пресловутого «храма» Вооруженных сил. То есть, чаяния Соловьева, Достоевского, славянофилов явить Западу подлинного Христа, оказались тщетными. Россия сначала отреклась от него в 1917-м. А сегодня и вовсе проделывает с его образом совершенно языческие манипуляции.

Реально Россия первой явила миру как раз пример безбожного и антихристианского воплощения мирского «христианства» в «Кодексе строителя коммунизма». И тут Запад наконец… сходится с Востоком. Ведь этот опыт был крайне интересен Альтицеру, и одновременно, его вполне одобряет Путин: «Коммунистическая идеология очень сродни христианству…Свобода, братство, равенство, справедливость — это все заложено в Священном писании, это все там есть».

Но правда в том, что как раз этого ничего там нет. Чтобs «далеко не ходить», вот ровно из той же 15 главы Первого послания к коринфянам:

«Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных.

Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе.

Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении;

сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе;

сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное.

Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий.

Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное.

Первый человек - из земли, перстный; второй человек - Господь с неба.

Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные.

И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного.

Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления».

 Эта цитата разом опровергает и Альтицера, и Путина – нету никакого равенства-братства…

Ну, и какой же из этого всего вывод? Это несомненно, зависит от вашей собственной позиции относительно тления и нетления. Мой же личный выбор – возвращение к мировидению императора Алексея Комнина и крестоносцев – подлинно европейскому…