Вторник, 19 ноября 2019 18:02

Россия как теневая сторона Европы

Автор Олег Носков
Оцените материал
(1 Голосовать)

Самый назойливый и бессмысленный вопрос, который любят задавать русские интеллигенты: Европа мы или не Европа? Запад мы или Восток? И, разумеется, ответ получается таким же бессмысленным. Бессмысленным в том плане, что он совершенно ничего не меняет и не прибавляет ни грамма понимания относительно того, что происходит с нами и вокруг нас.

Ну, допустим, мы - «Европа». А может, мы совсем «не Европа». Может, мы – «Восток». Что дальше? Да ничего… Дальше этот «проклятый» вопрос будет возникать в наших головах снова и снова, в то время как окружающая нас реальность продолжит идти своим чередом, нисколько не меняясь от нашего ответа. И так уже – полторы сотни лет.

Показательно, что подобными «проклятыми вопросами» не терзают себя ни европейцы, ни жители настоящего (географического) Востока. С европейцами всё понятно: у них этой дилеммы быть не может в принципе. Но ведь и на Востоке никто особо не напрягает по этому поводу мозги. Да, не Европа. «Европейцы мы или не европейцы?» - об этом нелепо спрашивать как в Европе, так и в Азии. И только в России полтора столетия лучшие умы страны (как нам кажется) ломают над этим головы.

Если разобраться, то наш «проклятый вопрос» очень сильно напоминает по своей симптоматике душевный надрыв пылкого молодого человека, однажды сбежавшего из дома и связавшегося с плохой компанией. Обустроившись среди своих новых и весьма сомнительных друзей, он вдруг начинает тосковать по дому и даже делает робкие попытки сблизиться с родными. Однако, убедившись в том, что родные браться и сестры совсем не горят желанием принять его обратно в семью (по крайней мере, принять без предварительных условий), он в порыве исступления сыплет в их адрес проклятия и начинает с еще большей силой доказывать свое право быть на них непохожим и жить своей «особой» жизнью.

Согласитесь: не так ли сторонники «особого» русского пути с пафосом отстаивают фундаментальное отличие России от Европы, при этом, что весьма показательно, переняв европейскую культуру вплоть до бытовых мелочей? Они даже не отказывают себе в удовольствии пребывать в европейских столицах, чувствуя себя там как в своей тарелке. Принципиальное значение в данном случае имеет то обстоятельство, что все эти стенания и пафосные заявления о нашем «особом пути» представляют хоть какой-то интерес ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В РАМКАХ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ. Кому интересна вся эта славянофильская философия на Востоке? Никому. В том-то и дело, что «проклятый вопрос» о том, «Европа мы или не Европа?» может обсуждаться только там, где имеет место усвоение основных европейских ценностей.

На мой взгляд, реальную картину сильно искажает выдвинутая дилемма: или/или. Или мы «Запад», или мы – «Восток». Но эта дилемма - ложная. Ложная потому, что само слово «Европа» в данном случае звучит как характерная метафора, заранее предполагающая оценочный смысл. Что мы имеем в виду, когда его произносим? Разумеется, речь идет об идеалах Просвещения, научно-техническом прогрессе, гражданском обществе, рациональности, правах человека и т.д. С этим спорить не приходится, но только в том случае, если слово «Европа» выступает как УСЛОВНОЕ ОБОЗНАЧЕНИЕ тех качеств и ценностей, которые мы только что перечислили.

Но если говорить о Европе как об определенном культурно-историческом феномене, включая сюда определенные национальные традиции, различные течения мысли и совокупность многообразных социальным практик, то придется признать, что указанное выше условное обозначение «Европы» в содержательном плане намного меньше по своему объему, чем вся Европа как реальный культурно-исторический феномен. Ибо - специально заостряю на этом внимание - европейская культура (а тем более в ее исторической динамике) не сводится только лишь к Просвещению, рациональности, научно-техническому прогрессу, гражданскому обществу и прочим явлениям того же ряда. Европа во всех своих культурных проявлениях не так однозначна и однородна. И если рациональность с идеалами Просвещения выделить в качестве некой светлой стороны, то придется принять во внимание еще и ТЕМНУЮ СТОРОНУ. То есть ту сторону, которая ОТМЕТАЕТ и рациональность, и Просвещение. Но от этого – хотим мы того или нет – темная сторона не перестает быть ЧАСТЬЮ всё той же европейской культуры.

К сожалению, отрицание или игнорирование темной стороны является навязчивым стереотипом. Необходимо отдавать себе отчет в том, что когда мы сводим понятие «Европы» только лишь к светлой стороне (то есть к Просвещению, рациональности, правам человека и т.д.) мы ведем себя ПОДОБНО АДЕПТАМ вполне определенной идеологии. Это примерно то же самое, как сводить российскую действительность к коммунизму и атеизму лишь на том основании, что страна семьдесят лет жила под красными знаменами и пыталась навязать коммунизм и атеизм всему миру. Если вы – убежденный сторонник коммунизма (каким он был при советской власти), возможно, вы совсем не захотите видеть свою страну в ином свете. Но российская культура не ограничивается коммунизмом и атеизмом. В ней, при желании, можно найти не меньше антикоммунизма и сколько угодно - религиозно-мистической одержимости. Вопрос лишь в том, какая сторона одерживает верх на определенном историческом отрезке.

То же самое справедливо и для европейской культуры, где совсем несложно найти откровенные, иной раз неприкрыто-агрессивные выпады по адресу всё той же рациональности, по адресу идеалов Просвещения, демократии, гуманизма, гражданских прав, либерализма - короче, против всего того, что так дорого российскому западнику. Как мы понимаем, совершенно нелепо ассоциировать эту темную сторону с азиатчиной, с Востоком. Такое отторжение темной стороны определяется не столько любовью к истине, сколько всё теми же идеологическими пристрастиями. Да, на европейском пространстве с определенных пор возобладала светлая сторона, но вряд ли с этим событием можно связывать какое-то чудесное и окончательное перерождение самих европейцев. В историческом плане «наступление света» являло собой коллизию. Причем, очень напряженную, если не сказать – кровавую – коллизию. Распространение «сил света» представляло собой самую настоящую экспансию, коей противостояли отнюдь не какие-то азиаты, а опять же европейцы. Это были давние жители Европы, причем все как один - славные представители белокурого «арийского» племени.

Прежде чем пуститься в исторический экскурс, сделаем небольшое теоретическое отступление. Согласно глубинной психологии Юнга, каждый человек несет в глубине души образ своего морального антипода – так называемую Тень. Все непривлекательные для нас черты характера, которые мы пытаемся «выдавить» из сознания, никуда, по сути, не исчезают, а сохраняются на бессознательном уровне. Допустим, вы – приличный законопослушный гражданин, получили хорошее образование, успешно продвигаетесь по службе, не замечены ни в каких порочащих вас связях, не совершали никаких безнравственных деяний. То есть вы в полной мере соответствуете некоему идеальному образцу, навязанному нам воспитанием и пропагандой. И вы искренне верите в то, что в полной мере соответствуете этим требованиям. Но соответствуете вы им только на сознательном уровне. Однако ваша личность одним лишь сознанием не ограничивается. Есть еще огромный «массив» вашей бессознательной души, о чем вы даже не догадываетесь. И там, в указанном «массиве», живет вторая, скрытая сторона вашей личности – упомянутый антипод, Тень. Периодически это темное Альтер-эго дает о себе знать тем или иным способом. Например, человеку постоянно снятся какие-то бандиты или хулиганы, пытающиеся склонить его к противоправным поступкам. По Юнгу, так заявляет о себе ваша Тень. Иными словами, человек в глубине души является таким вот бандитом или хулиганом, но, как правило, гонит от себя подобные мысли, поскольку они разрушают его возвышенные представления о самом себе. Но поскольку природу не обманешь, это противостояние с собственной Тенью ведет прямиком к неврозу.

Зачастую, отмечал Юнг, этот душевный конфликт приводит к проекции Тени на окружающих, соответствующих своим обликом вытесняемому антиподу. Если ваши мысли слишком донимают какие-нибудь асоциальные элементы, если вас переполняет жгучая ненависть при виде хулиганов, бездельников, бомжей, бродяг и им подобных, то совсем не исключено, что вы находитесь в ситуации ожесточенной борьбы с самим собой. Так, Юнг был уверен, что расизм белых американцев имеет сугубо психологическую природу, когда на негров автоматически переносятся все те пороки, какие не хотят признавать в отношении самих себя представители белой расы. Точно так же успешные люди навязчиво девальвируют в собственных глазах всяких «лузеров» и бездельников. Подобные проекции несколько ослабляют внутреннее напряжение, но не меняют скрытый «душевный состав» нашей личности. Тень никуда не исчезает, но, будучи неосознанной, рано или поздно приводит к инверсиям, чаще всего «отыгрываясь» на потомках. И тогда мы видим, как в уважаемом семействе успешных и благопристойных родителей появляются дети-бездельники, шалопаи или же преступники.

Есть ли у нас основания перенести ту же модель на культурно-исторический уровень, применить ее в отношении целых стран и народов? В принципе, Юнг допускал такую возможность. Так, он показывал, что государственная пропаганда зачастую осуществляет схожую проекцию, когда весь негатив переносит на недружественные страны. В итоге «светлый» западный мир начинает противостоять «темному» варварскому Востоку. Разумеется, этот условный «Восток» также проецирует на своих западных недоброжелателей собственную Тень. К примеру, если на «Востоке» чрезмерно пекутся о своем религиозном благочестии, то западное общество однозначно будет выступать там как царство бездуховности, безбожия, безнравственности и поголовного растления.

Нас в данном случае интересуют особенности той проекции, которая сформировалась как раз в западном обществе. Как я уже отметил в самом начале, мы связываем с западной культурой рациональность, гражданское общество, научно-технический прогресс, демократию, права человека и т.д. Разумеется, всё это в совокупности как раз и составляет тот идеал, которому стремится соответствовать современная западная цивилизация. Как и в случае с добропорядочным гражданином, этот идеал подчиняется СОЗНАТЕЛЬНО ВЫБРАННЫМ УСТАНОВКАМ. Он пропагандируется официально, он тиражируется через систему просвещения и воспитания. Но это совсем не означает, что всё западное общество ему абсолютно соответствует. Безусловно, есть еще и теневая сторона, которой с определенных пор на официальном уровне не придается решающего значения. Точнее, всё это мысленно выносится «за скобки» и проецируется на пресловутый «Восток». Иррациональность, власть силы, влияние неписаных правил, слепое преклонение перед авторитетами, опора на традиции и пренебрежение инновациями – вот ключевые характеристики антипода западного мира.

В наше время, когда западная цивилизация распространила свое влияние чуть ли не на весь земной шар, ее «светлый» идеал был тесно увязан с так называемыми «общечеловеческими ценностями». Однако даже без глубокой аналитики понятно, что в историческом плане утверждение этого идеала начиналось с относительно небольшого плацдарма. Фактически, когда определялась судьба Европы, далеко не все её жители связывали свою жизнь со «светлым» идеалом. «Темный» антипод долгое время был представлен конкретными европейскими племенами, чьи традиции и образ жизни четко вписывались в парадигму условного «Востока».

На мой взгляд, данный процесс был запущен с того момента, когда римские легионы двинулись на север – в Галлию, в Британию, к Рейну. Думаю, нет смысла напоминать, что именно римляне на тот момент являлись носителями принципов рационального политического устройства, правовых и институтов и писаного, детально проработанного права – всего того, что в позапрошлом веке как раз и принято было называть «римскими принципами». Движение легионов в сторону дремучего севера и северо-востока было для римлян самой настоящей цивилизаторской миссией. В самом деле, РАСОВО ОТЛИЧНЫЕ от них египтяне или вавилоняне представляли очаг древней цивилизации, и в сравнении с ними римляне могли выглядеть варварами. Однако этого нельзя было сказать о кельтах, германцах или славянах – расово близких, но в культурном плане представлявших очевидный контраст. В общем, славное семейство «истинных арийцев» в культурном отношении было уже в ту пору не совсем однородным.

Этот контраст недвусмысленно зафиксирован свидетелями покорения Галлии и Британии. Тогдашние «духовные скрепы» кельтских племен абсолютно не вписывались в римскую политическую культуру, впитавшей в себя дух рациональности. Фактически, римляне столкнулись с народами, живущими в условиях тотального господства суеверий и мистических страхов. Весь этот потусторонний кошмар навевался представителями касты друидов – главных идейных противников римского социально-политического устройства. Их физическое истребление (вместе с языческими капищами) стало, по сути, предвестием средневековых крестовых походов на северо-восток Европы.

Данную эстафету, как нетрудно догадаться, продолжили крещеные представители германского племени, усвоившие вместе с крещением и «римские принципы», касавшиеся, прежде всего, организации общественной жизни на основе писаного права. Германцы, приняв указанные принципы и официально объявив себя «римлянами», продолжили ту же, по сути, цивилизаторскую миссию на восток, вовлекая в свой круг славянские и балтийские племена. Фактически, католическая церковь, возглавляемая РИМСКИМ епископом (понтификом), долгое время была не просто хранительницей христианского вероучения, но и распространительницей «римских принципов» в окружавшем ее варварском мире.

В общем, суть означенного процесса укладывается в следующую схему. На территории Европы в определенный исторический момент формируется «светлое» культурное пространство, в котором преобладает рациональный подход к формированию общественно-политических отношений. Здесь как раз и зарождается та «Европа», считающаяся с определенных пор передовым образцом для подражания в глобальном масштабе. Это пространство на ранних этапах начинает неуклонно расширяться в «темные» области самой же Европы. Так, собственно, формируется «светлый» центр и «темная» периферия европейского мира. Естественно, всё то, что не вписывается в «римские» стандарты, вытесняется либо на периферию, либо принимает маргинальный, «подпольный» характер в самом центре.

Разумеется, «римская» экспансия в силу объективных причины имела определенные ограничения, ибо невозможно сразу же полностью охватить всю периферию европейского мира. И как раз там, за границами «светлого» центра, начинают концентрироваться силы «темного» сопротивления. Иными словами, здесь сформировался собственный центр ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ «римской» экспансии, претерпевший за долгие годы определенную эволюцию. Образно говоря, «тьма» сгруппировалась, взяв на вооружение некоторые достижения своего противника и даже приняв некие внешние атрибуты «римской власти». По сути это выглядело как заявка на формирование АЛЬТЕРНАТИВНОГО ПОЛЮСА ВЛИЯНИЯ в европейском мире.

В этом смысле таким центром противодействия стала Московская Русь, где утверждались принципы, идущие вразрез с тем, что исходит со стороны подлинного «Рима». Своего рода «альтернативный Рим» - некий аналог Альтер-эго в «составе» нашей личности (см. выше). Скажем, в противовес «римским» институтам здесь утверждается «священная воля» правителя, не ограниченная никаким правом, никакими нормами, никакими договорами. И сама ценность права не просто подвергается сомнению, но и разоблачается с позиции неких «высших» религиозных истин. Еще Герберштейна изумляла неограниченная власть Великого князя Московии, доходившая даже до упразднения частной собственности у высшей знати. Интересно, что это был тот идеал неограниченной власти, который прельщал французских монархов еще в XII столетии. Однако католическая церковь (главный, кстати, оплот «римских принципов» во времена средневековья) сделала всё для того, чтобы отбить у них даже малейшие помыслы править своей страной на манер восточных тиранов.

По сути, противостояние папского престола с германскими императорами в какой-то мере укладывается в ту же модель. Напрасно некоторые авторы видят в этой коллизии борьбу между религиозным и светским началом. Германские императоры исходили из священной природы своей власти, а значит, вполне могли поставить себя выше земных законов (появись у них такая возможность). Желание поиграть в живых богов, как мы знаем, было и у римских императоров, близко к сердцу воспринявших религиозную традицию древних египтян. Это, как мы знаем, плохо сказалось на правовых институтах самого Рима. Более того, повальное увлечение мистицизмом привело к тому, что «Вечный город» наводнился сектантами разных мастей, распространявших экстатическое религиозное безумие покоренных варваров.

Западную Европу постигла бы та же участь, признай там власть «священных монархов». Однако католическая церковь была в состоянии ограничить их власть, делая это куда эффективнее народного представительства. Именно церковные идеологи (надо отдать им должное) внушали народу мысль о том, что безграничная, самовольная власть правителя противна христианским нормам и ничем не отличается от власти разбойника. В этом случае земной закон, то есть писаное право, выставлял земным правителям «красные флажки». Именно в этом и заключалась основная роль «римских принципов». Они же лежат в основе политической рациональности как таковой. И они же, что характерно, распекаются в нашей стране ярыми поборниками «особого пути». Ничто, наверное, не вызывает столь сильного раздражения у российского апологета «духовных скреп» (начиная, наверное, со славянофилов), как западная церковь, рациональность и правовые институты. Не удивительно, с каким рвением они выступают в защиту наших политических традиций, где государственная тирания неизменно покоится на неких «священных» основаниях, неподсудных земному суду.

Подчеркиваю, эта коллизия имеет многовековую историю и не является отражением какого-то текущего момента, обусловленного общей международной обстановкой. Когда нынешнее российское руководство обращается к теме противостояния западной экспансии, оно неявно воспроизводит именно ту модель отношений, которая сложилась еще в раннем средневековье, когда крещеные германцы совершали свой миссионерский поход на земли славянских и балтийских язычников. Природа современного противостояния Запада и России напрямую связана с тем, что именно здесь, на наших западных границах, сформировался рубеж, за которым к востоку простирается «Альтернативный Рим», ставший неким культурным «заповедником» архаичных традиций. Начиная со времен Московского царства и по сию пору, Россия совершенно сознательно противостоит «западной миссии», будучи последним форпостом архаичной, «теневой» Европы. Но именно Европы!

Внесу на этот счет одно принципиальное уточнение. В сериале «МакМафия» есть один примечательный эпизод. Бывший чешский полицейский, работающий на местных бандитов, с горечью констатирует, что «русская мафия» захватила в Праге почти весь теневой рынок. Причину он объясняет следующим образом. Мол, бандитов из России поддерживает само российское государство, в то время как чешское правительство следует законам цивилизованного демократического мира и поэтому не собирается иметь дело «с такими, как мы». Это очень емкое обозначение ситуации.

Криминально-уголовная среда, включая преступные группировки, несет в себе печать архаики. Здесь мы видим практически всю совокупность тех ценностей, которые реально выходят за рамки «римских принципов»: презрение к правовым институтам, господство неписаных правил, власть силы, преклонение перед авторитетами, несдерживаемые страсти, месть за обиды, возведенная в моральное требование. Короче, в этой среде присутствует всё то, что христианские миссионеры всеми силами пытались «вытравить» из жизни языческих племен – хоть славян, хоть германцев, хоть финно-угров. Сходства между племенами варваров и современными бандитами просто поразительное. Если еще учесть склонность последних к суевериям, то сходство становится не поверхностным, а сущностным.

Криминализация российской власти идет, безусловно, в русле активного противодействия «римским принципам». Можно сказать, что это есть его закономерный исторический итог. Параллельно мы наблюдаем аналогичную архаизацию общественного сознания, сопровождающуюся распространением пресловутого «правового нигилизма» и ростом популярности уголовной субкультуры. В данном случае нет смысла апеллировать к этническим факторам, объясняя данную ситуацию славянскими или иными корнями (хоть финно-угорскими, хоть татарскими). Почему чешское правительство дистанцируется от бандитов? Всё очень просто – это закономерный результат успеха «римской миссии», когда западные славяне, утратив возможность сопротивляться экспансии западных миссионеров, были вовлечены в новое – «светлое» – культурное пространство. Причем, даже советская оккупация не смогла направить этот процесс вспять.

То же можно сказать и о поляках. Сюжет гоголевского «Тараса Бульбы» - хорошая иллюстрация на тему столкновения представителей «римской» цивилизации с варварским гуляй-полем. Поразительно, что Гоголь, не жалея красок, со всей прямотой описал быт и нравы носителей «русской силы». Запорожская Сечь, словно разбойничий притон, отражает в этой повести все составные черты типично криминальной психологии – склонность к пьянству и азартным играм, страсть к грабежам, неприятие рационального распорядка, презрение к созидательной деятельности, импульсивность, спонтанность действий и чрезмерная эмоциональность, совмещенная с животной жестокостью и мстительностью. Такое ощущение, будто облик запорожцев взят из средневековых западных хроник, в точно таких же чертах изображавших славянских язычников. Ненависть этих «русских патриотов» к польским «латинянам» вытекает из того же конфликта между несовпадающими социокультурными парадигмами. Запорожцы ненавидят цивилизованных поляков в силу тех же причин, по которым матерый уголовник ненавидит законопослушных граждан, борющихся за искоренение преступности. Поляки же, со своей стороны, полностью интегрировались в состав «римского» мироустройства, что для разбойничьей славянской вольницы было равнозначно «предательству» своих собратьев-славян.

Теоретически мы можем вполне допустить, что Россия стала той страной, где именно «славянский мир» – в его «темной», архаической составляющей – создал свою цитадель против «римской» экспансии. В этой связи не будет ничего удивительного в создании разного рода стратегических союзов со степняками, включая и ордынцев. В принципе, бандитская логика не исключает и такой вариант борьбы за власть и за контроль над территориями. Не удивительно, что активное сопротивление «римской» экспансии, перешедшее затем в контрнаступление, началось с «варварского» Северо-Востока Руси. И по сию пору патриотизм в нашей стране неизменно сопрягают с «особым путем» и «духовными скрепами», что в конечном итоге (по крайней мере, на уровне идеологии и пропаганды) ведет к оправданию мракобесия и пережитков дописьменной культуры.

Например, российское почвенничество всеми силами пытается обосновать наше неприятие правовых институтов и политической рациональности. Эта апология архаики доходит до того, что некоторые публицисты ставят под сомнение писаные законы, с гордостью апеллируя к тем временам, когда русским купцам было-де достаточно «просто ударить по рукам». К слову, точно так же «оформляют» свои сделки лидеры преступных группировок.

Конечно, я предлагаю здесь довольно упрощенную схему. По большому счету, мы пока не можем ответить на главный вопрос – каков истинный генезис самих «римских принципов», почему вообще возникла политическая рациональность и за счет чего она существует и развивается? И наконец, каковы ее перспективы? На данном этапе мы можем только констатировать лишь сам исторический факт «римской» экспансии, породившей в конечном итоге глобальную социокультурную коллизию. Пока не до конца понятна динамика данного процесса, хотя «навскидку» уже сейчас можно предположить НАЧАЛО ИНВЕРСИИ с обеих сторон.

Наверное, наступившее на Западе торжество политкорректности радикально меняет природу «светлой» миссии и фактически сводит на нет ценности классического периода. Точнее, доводит их до гротескного, если не сказать – абсурдного состояния. Не будем забывать, что господство европейской цивилизации утверждалось в условиях сознательного противопоставления «варварам» и «дикарям». Однако сегодня Европа начинает активно и совершенно сознательно инкорпорировать своих антиподов, подводя под это дело соответствующую идеологическую базу. И похоже на то, что этот процесс принимает необратимый характер.

С другой стороны, варварские рефлексы и пережитки нынешнего «русского мира» не являются статичными и в исторической перспективе также подвержены эволюционным трансформациям. Напомним, что долгое время нашим антиподом был белый колонизатор в пробковом шлеме, навязывающий угнетенным народам «римский» порядок. Еще полвека назад наша страна собирала под свои знамена всех сирых и убогих в борьбе с западным колониализмом. Если инверсия окажется неизбежной, наша элита сама начнет примерять на себя мундир этого самого белого колонизатора.

Такой исход кажется невероятным. Но обратите внимание: уже сейчас - даже на уровне официальной пропаганды - Европу критикуют за патологически лояльное отношение к «черным». Нормы политкорректности вызывают в общественном сознании солидарное отторжение, хотя, как ни странно, именно наша страна долгое время несла миру идею единения всех рас и народов на почве взаимной любви и уважения к национальным традициям. Когда сегодня заезжие западные пропагандисты пытаются учить нас терпимому отношению к «национальным особенностям» других народов, это не вызывает ничего, кроме смеха. Наши роли, фактически, поменялись. Теперь уже русским ставят в вину расизм и шовинизм – подобно тому, как советская пропаганда обвиняла когда-то западные государства за их «шовинистическую» политику.

Вдобавок ко всему необходимо учитывать, что наша элита – при всех ее бандитских наклонностях – мечтает об интеграции в привилегированное сообщество своих западных коллег. Кстати, перерождение жестоких разбойников в благородных аристократов – исторически закономерный процесс. Собственно, формирование европейского мира (в его «светлой» ипостаси) началось как раз с желания германских королей уподобиться римским императорам. Наши правители, безусловно, мнят себя «истинными европейцами», и я вполне допускаю, что сегодняшний конфликт с Западом во многом подпитывается нежеланием тамошней элиты принять наших бандитов в свою почтенную «семью».

Пока я не берусь прогнозировать дальнейшее развитие ситуации. Единственно, на что я хочу обратить здесь внимание: наблюдаемые нами события отчетливо развиваются в русле диалектической логики: последние становятся первыми, первые – последними, «белые» переходят в «черных», и наоборот. Поэтому совсем нет никаких гарантий, что через два-три поколения нынешняя Европа все еще останется цитаделью разума и оплотом «римских принципов». Но что-то похожее можно сказать и в отношении России, имеющей шанс «отрефлексировать» свое варварство.

Прочитано 2020 раз

Оставить комментарий

Убедитесь, что Вы ввели всю требуемую информацию, в поля, помеченные звёздочкой (*). HTML код не допустим.