В самом деле, могла ли Украина (пусть и с чужой помощью) победить Россию? И почему Москва в историческом развитии обошла Киев?
Судьбы западной и восточной Руси разошлись в XIV веке, когда великий князь литовский Ольгерд разбил татар в битве при Синих водах (1362 год). Поднепровье и Подолье (а позднее, и Волынь) отошли к Литве, а Галицию вскоре заняли поляки. Восточная Русь осталась до 1480 года под властью Орды.
Великое княжество Литовское было, как известно, в не меньшей степени княжеством русским. Даже Литовский Статут написан именно на западнорусском языке и уже позднее переведен на латынь. А когда в 1569 году Литва и Польша заключили Люблинскую унию, русины поначалу участвовали в ней наравне с поляками и литовцами как «вольные с вольными, равные с равными».
Казалось бы, у западных русских были все преимущества перед русскими восточными. Ордынское иго на сто лет дольше тяготело над Владимиро-Московской Русью. Юго-Западная Русь страдала от набегов крымских татар, но те же крымцы регулярно отправлялись грабить и Московию. К тому же Московскую Русь до середины XVI века разоряли и набеги казанских татар.
Природно-климатические условия Волго-Окского междуречья, колыбели Московской Руси, намного хуже Киевщины и Волыни: земли беднее, зима холоднее, лето короче. Благодатная Украина должна была опередить Московскую Русь и стать центром нового великого восточнославянского государства. Но всё случилось наоборот. Центром стала Москва, а Украина лишь с московской помощью сумела освободиться от власти поляков-католиков. Чуть дольше столетия Украина довольствовалась автономией, но и эту автономию в конце концов ликвидировали, обратив малороссийские земли в обычные российские губернии.
Почему же так случилось? Почему, в самом деле, великое государство возникло на северо-востоке, среди лесов и болот, а не на землях благодатного Поднепровья? Запорожская военная доблесть не уступала московской. Украинские казаки совершали дерзкие набеги на Кафу (Феодосию) и Кезлев (Евпаторию), страшные, ненавистные христианам города, центры работорговли. Казаки освобождали из плена тысячи христиан – поляков, валахов, русских. Запорожцы бесстрашно атаковали своими «чайками» многопушечные турецкие корабли, сжигали портовые турецкие города – Синоп, Варну и даже грабили окрестности Константинополя.
Западным русским случалось, хотя и нечасто, побеждать русских восточных на поле боя: Константин Острожский — под Оршей, Иван Выговский — под Конотопом. В 1618 году гетман Петро Сагайдачный стоял под Москвой, у самых стен Донского монастыря, а его казаки грабили великорусские города. Но эти успехи были временными. Рано или поздно победа доставалась великороссам.
Вспомним, что самый славный период истории украинского казачества (вторая половина XVI—XVII века) – это период бесконечных войн, походов, набегов и блестящих, но бесполезных подвигов. В XVI—XVII веках украинские казаки сражались с поляками, русскими («Москвой», «москалями»), крымскими татарами, турками, валахами. Пожалуй, только восстания против польской короны оказались исторически оправданы.
Героические морские походы против турок приносили запорожским казакам и турецкое золото, и добрую славу защитников христианства, но не могли поколебать могущество Османов и были чреваты большими потерями. Само нападение маленьких казацкие «чаек» на большие турецкие корабли удавалось, только если турок захватывали врасплох. В противном случае турецкие морские корабли просто расстреливали «чайки» с дальней дистанции.
Захватить Крым в XVI—XVII веках было не под силу ни Польше, ни Москве. Что же говорить про Запорожскую Сечь? Запорожцы могли грабить Крым, но у них не было возможности его завоевать.
С Москвой казаки воевали в составе польских войск и защищая преимущественно польские интересы. Только могущественный гетман Сагайдачный мог позволить себе такую «вольность», как фактический отказ от атаки на Москву в октябре 1618 года.
Пожалуй, самым бесперспективным и самым бессмысленным направлением казачьих походов были Молдавия и Валахия. Казаки то воевали там с турками, то поддерживали одних местных правителей против других.
Иван (Григорий) Свирговский, «опытный и хладнокровный полководец», в 1574 году вторгся с войском в дунайские княжества, нанес туркам поражение, занял Яссы и Бухарест. Но очень скоро Свирговский погиб в стычке под стенами крепости Килия, что в устье Дуная. Остатки его войска вернулись на Украину вместе с полковником Саввой Ганжой, но большинство сложили свои головы на чужой земле. Украинские бандуристы воспели их мужество и оплакали их гибель.
Як того пана Ивана
Шчо Свирговського гетьмана
Та як бусурмани пiймали,
То голову ему рубали —
<…>
А Украина сумовала
Свого гетьмана оплакала.
Еще поразительнее романтическая история Тимоша Хмельницкого, который устроил на Дунае настоящую «троянскую войну». Тимош, старший сын Богдана Хмельницкого и один из героев освободительной войны и «Казацкой революции», был храбрым воином и хорошим полководцем. Он посватался к молдавской княжне Домне Розанде Лупу. Отец невесты, Василий Лупу, всеми силами пытался браку помешать и даже заключил союз с поляками, однако Тимош вместе со своим великим отцом уничтожил польскую армию гетмана Калиновского в знаменитой битве при Батоге.
Молодой Хмельницкий приехал к невесте в Яссы, столицу Молдавии, героем-победителем. Но страсть к прекрасной княжне погубила казака. Тимош женился на Розанде и включился в местную военно-политическую борьбу, которая окончилась для него поражением. На помощь к Стефану, противнику Василия Лупу и Хмельницкого, пришли поляки. Молодой Хмельницкий был окружен польскими войсками в крепости Сучава. В рядах осаждающих был князь Дмитрий Ежи Вишневецкий, бывший жених Розанды. По легенде, которую передают и польские хронисты, и украинская «Летопись Величко», Вишневецкий разглядел на крепостном валу Тимоша, лично направил кулеврину и выстрелил, смертельно ранив своего врага.
Романтическая история, красивая смерть, но для истории Украины — это большое несчастье. Тимош Хмельницкий был куда ярче и талантливее своего брата Юрася (Юрия). Если б не преждевременная гибель, то именно ему Богдан передал бы гетманскую булаву. В отличие от брата, Тимош наверняка удержал бы ее в руках. Иначе сложились бы судьбы и Украины, и Польши.
В перерывах между войнами украинские казаки охотно нанимались на службу к иноземным государям: готовы были пойти не только к московскому царю, но даже к шаху персидскому. В годы Тридцатилетней войны казаки успели повоевать как наемники и на стороне католиков, и на стороне протестантов. Безымянные могилы запорожцев разбросаны по гигантской территории от Москвы до Дюнкерка.
Почуємо славу, козацькую славу, Почуємо та й загинем… (Тарас Шевченко)
Славы было много. Слепые бандуристы еще долго воспевали подвиги Ивана Свирговского, Тараса Трясило (Федоровича), Богдана Хмельницкого, Ивана Богуна. Эта историческая память поможет сохранить этническую идентичность русинов-украинцев и в Польше, и в Австрии, и в России. Но сама Украина долгие годы будет лишь окраиной этих государств…
Лев Николаевич Гумилев полагал, что сила этноса зависит от количества социально активных людей – пассионариев. Если так, то ответ на наш вопрос очевиден. Западно-русский (русинский, украинский) народ был воинственен, но его силы растрачивались впустую. Пассионарии сложили головы в славных, но бесполезных войнах. Уже в конце XVII века военная мощь войска запорожского заметно слабеет. Казаки становятся всего лишь вспомогательными войсками. Вести войну против регулярной армии (шведской или русской) они оказываются уже не в силах. Даже в походах против турок гетману Мазепе, еще верному подданному царя Петра, с трудом удается поддерживать дисциплину и боевой дух.
Когда Мазепа перейдет на сторону Карла XII, тот не слишком высоко оценит военный потенциал своих новых союзников: «казаки способны оказывать услуги, когда приходится преследовать бегущего неприятеля, но вообще во время войны на них нельзя полагаться». Запорожскую Сечь сравнительно легко захватил небольшой отряд полковника Яковлева. В Полтавском сражении большая часть мазепинцев была занята… охраной обоза. Много позднее Кирилл Разумовский, последний гетман Войска запорожского, напишет: «Украина, можно сказать, совсем переродилась».
А что же русские? Москве удалось направить силы, энергию своих пассионариев на завоевательные походы, на внешнеполитическую экспансию. Внутренние конфликты, даже такие страшные, как династическая война при Василии II Темном или Смута начала XVII века, все-таки не привели государство к гибели. Гораздо чаще русские бояре, дети боярские, дворяне и прочие ратные люди сражались против врагов внешних: шведов, поляков, татар, тех же запорожцев. Даже донские казаки, прежде почти враждебная, опасная для Москвы сила, уже во времена Михаила Федоровича и Алексея Михайловича постепенно становились верными союзниками, превращались в авангард русской экспансии. Со временем они станут и опорой престола. Русские землепроходцы отправлялись в Сибирь «объясачивать» инородцев, добывать драгоценные меха. Но эти русские конквистадоры не только богатели и наживались. Они устанавливали власть Русского государства, расширяли его пределы вплоть до Тихого океана. В XVIII веке русские пересекут океан, высадятся на Аляске, которую будут удерживать вплоть до середины шестидесятых годов XIX века.
Надо признать, что успешной координации сил способствовал русский авторитаризм. У авторитаризма есть множество недостатков, о которых хорошо известно каждому просвещенному русскому человеку, но есть и неоспоримое достоинство. Власть русского царя была крепка и, как правило, не оспаривалась. Власти лишался только утративший авторитет, потерявший уважение подданных правитель, как это было с Борисом Годуновым, Дмитрием Самозванцем, Петром III, Павлом I. Разумеется, авторитаризм и безудержное расширение империи принесли России и русским немалые беды. Но в истории своеобразного исторического «соревнования» двух народов, наследников древней Руси, русский авторитаризм оказался решающим преимуществом.
Судьба гетмана Войска Запорожского и тем более кошевого атамана была полностью во власти вооруженного народа. Народа переменчивого, непостоянного и весьма экспансивного. Иван Выговский даже после победы над войском князя Трубецкого при Конотопе не мог двинуться на Москву — у него в тылу вспыхнуло восстание, а Иван Сирко ударил со своими запорожцами по ногайским кочевьям. Крымский хан, главный союзник Выговского, должен был отвести свои силы. Казаки отступились от Выговского, и гетман вынужден был выбирать, куда ему бежать — в Турцию или в Польшу.
В конце концов, Гетманщина стала частью России, малороссийская старшина пошла на службу к русскому царю. Украинцам долгие годы оставалось утешаться словами автора «Истории русов», которые он приписал гетману Мазепе: «…прежде мы были то, что теперь московцы: правительство, первенство и самое название Руси от нас к ним перешли». Так и остались на долгие века: Великая Россия и Малороссия. Российская империя и Украина, страна, чье имя, случайно или намеренно, путают с окраиной.