Я пишу французские книги о России для того, чтобы
французы лучше знали и больше любили
национальную Россию и ее народ.
Григорий Алексинский
От редакции:
Недавно в Интернете появилось пространное интервью А.Ф. Керенского, данное им Радио Канада в 1964 г., в котором он подробно излагает своё видение политических процессов в России 1917 года https://www.youtube.com/watch?v=wA225DBywU4. Мы попросили прокомментировать это интервью доктора исторических наук, специалиста по русской истории начала XX в. Ф.А. Гайду.
Не так давно Путин заявил: «Либеральная идея устарела. Она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения». И если бы он один. И до, и после на разные голоса – и слева и справа уверенно заявляют о кризисе либерализма. Но всегда ли эти обличители понимают, о чем говорят? А говорят они о кризисе того, что само по себе является разворачивающимся во времени и пространстве кризисом. Либерализм – это кризис традиционного понимания человека, его роли и его цели.
РЕ: Этот материал был опубликован весной 2012 г. в разгар гражданских протестов в Москве в журнале «Вопросы национализма» в качестве ответов на вопросы анкеты «Русский национализм и гражданский протест». Конечно, с тех пор многое изменилось, но кое-что (возможно, главное) остаётся актуальным и сегодня. В любом случае, этот текст интересный штрих к портрету человека, который стремительно становится одним из главных политиков России и уже несомненно вошёл в её историю.
Замечено, что рассуждения о природе революции обычно очень расплывчаты: во многом этому способствует революционный вокабуляр. Обывателя вводят в заблуждение лозунги о социальной справедливости (или несправедливости), всеобщем равенстве, свержении диктатуры. Риторику иранских и российских революционеров едва ли можно назвать одинаковой. Несмотря на это обстоятельство, причины обеих революций во многом схожи и понятны, а события их - трагичны.
Жозеф де Местр задается вопросом: «Каким образом случилось, что до христианства на рабство всегда смотрели как на необходимую часть правления и политического устройства и в республиках, и в монархиях и ни одному философу не приходило даже в голову осуждать рабство, а законодателям противодействовать ему посредством законов?
Конструктивистский подход в исследованиях нации, национализма, этноса и этнической идентичности стал если не общепринятым, то широко распространенным, господствующим. Правда, у собственно историков конструктивизм приживался плохо.
В 1925 г. парижское католическое издательство «Spes» выпустило книгу «Московская трагедия. Очерк коллективной психологии» под непривычной для французского глаза двойной фамилией Brian-Chaninov. Ее автором был русский историк и литератор Николай Валерианович Брянчанинов (1874–1943), известный во Франции в 1920-1930-е годы и неизвестный на родине. Подробный очерк его жизни и творчества, написанный автором этих строк, появится в очередном томе петербургского альманаха «Невский библиофил». Предваряя его, расскажу о самой, возможно, интересной книге нашего героя.
Я вынужден вновь вернуться к теме «альбигойского» уклада, которую затронул в одной из предыдущих публикаций. Статья была написана еще до установления карантинных мероприятий, поэтому не содержала тех впечатлений, которыми теперь переполнены многие из нас, наблюдая за особенностями борьбы с новой заразой. Для меня стало совершенно очевидно, что кошмарные пророчества по поводу глобального потепления дополнились еще одним апокалиптическим сюжетом. Я использую здесь слово «апокалиптический» в прямом смысле. Раздуваемые сейчас страхи перед климатической катастрофой или пандемией куда сильнее приближаются к типичным эсхатологическим переживаниям, нежели страхи перед ядерной войной - на чем мы были помешаны еще лет тридцать-сорок назад.
Как в научной литературе, так и в публицистике существуют самые разные точки зрения по вопросу о заговоре против императора Николая II накануне Февральской революции 1917 года. Если заговора не было, то почему верхи российского генералитета так легко и практически единодушно поддержали отречение царя? Если заговор был, почему события развивались в виде масштабной революции, которая вскоре перешла в социалистическую фазу? Попытаемся ответить на оба эти вопроса.
Подробнее ...
Следствием абортирования большевиками русской философии, посредством парохода и репрессий, стала полная утрата самой способности к дискуссии. Проблема спорящих соотечественников в том, что для них есть самоочевидные, сами собой разумеющиеся истины. Для каждого - свои. И несогласие с оными воспринимается как тотальное негодяйство. Для одних самоочевидны ценность родины и государства, для других - русского народа, для третьих - прав человека и пр. Между тем, никаких, ни одной самоочевидной истины нет. Все - результат некоего интеллектуального консенсуса.
От редакции. Игорь Панин – поэт, публицист, литературный критик, редактор. Член Союза писателей России. По образованию – филолог. Долгое время работал в «Литературной газете: был обозревателем, также возглавлял отдел литературы.
Двоечники и их предводители
Несколько лет назад я опубликовал в журнале «Вопросы национализма» положительную рецензию на книгу одного симпатичного мне профессора-филолога. Профессор за рецензию меня поблагодарил, но остался недоволен тем, что в своем тексте я назвал его русским националистом. Я сначала не понял, что же ему не понравилось. Ведь по всем признакам – настоящий русский националист, достаточно раскрыть его книгу!.. Но вот не хотелось ему таких ассоциаций. Как не хочется (и я стал это частенько подмечать) и другим образованным людям. Да, многие весьма неглупые граждане разделяют ныне национал-патриотические убеждения, однако называться русскими националистами не рискуют. И дело тут даже не в том, что они боятся каких-то осуждений и гонений. Скорее не хотят, чтоб их причисляли к серой и недалекой массе.
В 2010 году на экраны турецких кинотеатров вышла кинокартина режиссера Зюльфю Ливанели «Прощание» («Veda»), посвященная жизни основателя Турецкой республики Мустафы Кемаля Ататюрка. Необычность этого художественного фильма заключалась в том, что, пожалуй, впервые «отец нации» был показан не столько как герой, полководец и политик, а скорее как сугубо частное лицо, раскрывающее себя через призму взаимоотношений с родными и близкими.
Помню, в советской школе нам так объясняли главное преимущество колхозов перед единоличными крестьянскими хозяйствами: дескать, благодаря объединению небольших участков появлялась возможность широкого использования техники. Якобы трактор и комбайн не в состоянии развернуться на тесном земельном наделе. Отсюда следовал вывод, что механизация в сельском хозяйстве автоматически требовала коллективизации, поскольку других способов для укрупнения полей будто бы не было.