Я такой же злодей, как и они. Просто я научился себя контролировать

Из фильма «Рембо: Последняя кровь»

 

Эта статья является логическим продолжение одной из моих публикации о России как теневой стороне европейского мира. Там я говорил о том, что не нужно текущую политическую ситуацию проецировать в бесконечность, ибо исторический процесс развивается в диалектической логике. Маятник способен качнуться и без нашего непосредственного участия – в том смысле, что нет нужды влиять на политику с помощью публичной демонстрации своей гражданской позиции. Это когда ты выходишь с плакатом на Красную площадь, чтобы объявить властям свое несогласие с ними. Или когда ты пытаешься пристыдить власть имущих, напомнив им о своих правах и о Конституции.

Большинство живет в абсурдном умопомрачении, суть которого в строчке из советской детской песенки – «лучшее, конечно впереди». Ведомый этим девизом человек добирается до смертного часа и застывает с открытым в ужасе ртом – а что же теперь впереди? Это катастрофическое мировиденье проистекает из двух взаимосвязанных идей, без которых большинство современных людей и не способно воспринимать реальность. Эти идеи – прогресс и утопия.

Помнится, в самом начале 90-х годов я повстречался на лютом морозе, будучи на городской «барахолке», с одним китайцем, я как раз у него покупал знаменитый тогда «китайский пуховик», типа «Аляска». Он был в возрасте и знал более или менее русский язык, учился в молодости где-то у нас на Урале. Меня он поразил тем, что очень искренне мне поведал, что очень любит бывать у нас в стране, где так хорошо и комфортно (кроме морозов) и живут здесь такие умные и замечательные русские люди и что он очень любит разговаривать с нами и читать наши газеты.

Представьте человека, который испытывает панический ужас перед онкологией. Он постоянно пребывает в волнении по поводу своего здоровья, связывая все возможные напасти только с одним зловещим словом из трех букв – «рак». Он старается оценить свою симптоматику, сверяется со всякими теоретическими выкладками, внимательно себя осматривает и ощупывает. Он пытает вопросами специалистов. А вдруг? Вдруг коварный враг уже буравит его тело? Но проходят годы, и нашего паникера разбивает… инфаркт миокарда. Или инсульт…

«Я пассионарий, а ты субпассионарий!»

Пассионарной теории этногенеза пошел шестой десяток лет. Впервые она увидела свет в начале 1970 года, когда авторитетный и престижный журнал «Природа», выходивший под редакцией нобелевского лауреата академика Басова, опубликовал в двух номерах статью Льва Гумилева «Этногенез и этносфера». Гумилев был к тому времени вполне состоявшимся ученым. Доктор наук, старший научный сотрудник НИИ экономической географии Ленинградского университета, автор нескольких монографий и множества статей. Вовсе не гонимый ученый, не еретик от науки. «Лёвка доктор наук и многокнижный человек», – скажет о нем Надежда Мандельштам, вдова великого поэта и друга Льва Гумилева.

Классик политической теории модерна Жан-Жак Руссо в одноименной главе своего знаменитого сочинения «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762 г.) ввел довольно странное на первый взгляд понятие "гражданская религия". Его аргумент звучит следующим образом: "...для государства весьма важно, чтобы каждый гражданин имел религию, которая заставляла бы его любить свои обязанности; но догматы этой религии интересуют государство и его членов лишь постольку, поскольку эти догматы относятся к морали и обязанностям, которые тот, кто ее исповедуют, обязан исполнять по отношению к другим. <...> Существует, следовательно, исповедание веры чисто гражданское, статьи которого надлежит устанавливать суверену; и не в качестве догматов религии, но как правило общежития, без которых невозможно быть ни добрым гражданином, ни верным подданным".

Если Россия для вас – цивилизация, а империя непреходящая ценность – вы обязаны быть евразийцем. Нет мифа иного, кроме чингисхановско-ордынского (позитивно окрашенного разумеется) который мог бы удержать вместе русских, татар, якутов и пр., а также пристегнуть надежно казахов. Это пока еще удается чисто по инерции, за счет того, что руководят везде советские люди. Когда они уйдут, исламская, тюркская и др. идентичности возобладают.

(Первая часть здесь: http://rueuro.ru/vse-stati-2/persona/item/205-grigorij-aleksinskij-levyj-zapadnik-patriot)      

После Февральской революции Алексинский вернулся в Россию и стал участником группы Г.В. Плеханова «Единство», автором одноименной газеты и активным митинговым оратором. Не страшась никакой аудитории, вплоть до «революционных матросов» в Севастополе (июнь) и Кронштадте (август) (ASC, 11-17, 43-52), он твердил о необходимости продолжать войну и защищать родину от немцев. О своей аудитории Григорий Алексеевич рассказал в первых главах «Воспоминаний приговоренного к смерти» (Souvenirs d’un condamné à mort), выпущенных «Armand Colin» в 1923 г. с посвящением жене. Славу Алексинскому принесли не оборонческие речи, а обвинение Ленина в получении денег на революцию из Берлина[1] – именно это имела в виду БСЭ, говоря о «самой грязной клевете».

Со времен эпохи Просвещения в рамках политического дискурса модерна сложились устойчивые наивно-прогрессистские представления о том, что жестокое господство кровавых деспотов исторически неизбежно сменяется на правовое правление демократических лидеров. Однако печальный политический опыт многих стран, включаю нашу собственную, прямо опровергает автоматизм отождествления Современности и триумфа демократизации.

Всю постсоветскую историю от начала 90-х, каждый раз участвуя в бесконечных русских дискуссиях о нашем историческом прошлом, трудном и нестерпимым настоящем и непременно - светлом русском будущем, со всеми своими друзьями, родственниками и коллегами по работе, ловил себя на мысли, что каждый раз спор погружается в обсуждение каких-то второстепенных деталей, и изощренные риторические наработки спорящих непременно перерастают в неизбежную перебранку, и потому все обсуждения бессмысленны. Ведь у каждого есть своя какая-то смутная, до конца не сформулированная внутренняя установка… и каждый спорящий неприметно и интуитивно ей следует, без всяких явных артикуляции своих ощущений. Поэтому нет смысла ни в каких полемических эскападах, пока не будет определенна мировоззренческая базовая платформа каждого участника обсуждения.

Страница 3 из 16