Такую попытку предпринял постоянный автор «Русского Европейца» Дмитрий Тараторин (см. публикацию от 24 июня). Насколько я понял главную мысль автора, он связывает «терпильную» позицию европейцев (вкупе с американцами) с вырождением западной богословской мысли, превратно, в ницшеанском духе, толкующей идею божественного воплощения. Дескать, трансцендентный Бог-Вседержитель «умер», воплотившись в этом мире. Отныне Бог есть «любовь». Отсюда будто бы вытекает главный императив современной западной этики, требующий безусловной любви к ближнему. Фактически автор намекает на то, что поклонение «черным» переживается западным человеком как религиозное требование. Современная западная теология как бы отражает указанное умонастроение. По словам автора, реакция западных людей на проявления зла показывает нам, что они живу, «исходя из этой парадигмы». Сущность же этого мировоззрения, считает он, откровенно еретическая.

Честно говоря, здесь не совсем понятно, стало ли поведение современных западных людей результатом навязывания указанной парадигмы, или же умонастроения самих теологов развивались в общем «терпильном» ключе. Судя по контексту, автор допускает какое-то идейное влияние. То есть в былые времена, когда христианство трактовалось более адекватно, европейское общество воспитывалось в соответствии с аутентичными принципами. Но с тех пор, как теологи грубо исказили суть христианского учения, общество получило заряд неверных идей. Отсюда и такой результат. Автор прямо указывает на то, что лояльное отношение к насильникам стало следствием «долгого пути западной христианской теологии». Я понимаю данный тезис как признание идейного влияния на общественное сознание со стороны представителей западной духовной элиты (если относить к ним современных теологов).

Вообще, я уже где-то отмечал, что в российской интеллектуальной среде принято считать, будто вектор социально-исторического развития определяют идеи и доктрины. Якобы через прямое воздействие на общественное сознание мы добиваемся утверждения определенных практик. Однако, на мой взгляд, мы явно переоцениваем роль сознания и рассудка в формировании направленности социальных процессов. Скорее всего, идеологические построения являются лишь логической формализацией неких скрытых психологических интенций, и потому они (построения) оказываются востребованными лишь в морально подготовленной среде, способной усмотреть в этих идеях что-то «своё». Если такой подходящей интенции нет, то вам до людей никогда не достучаться, будь вы хоть трижды красноречивы и убедительны. Это я говорю к тому, что та же «неправильная» теология возникла в обществе, которое заблаговременно утратило ощущение трансцендентного Бога-Вседержителя. И если оно откликается на призыв о безусловной любви к насильнику, это говорит только о том, что в нем – в обществе – сформировалась критическая масса потенциальных «терпил», психологически готовых опускаться на колени перед «черными».

Думаю, мне нет нужды излагать здесь основные положения глубинной психологии, выдвигающей на роль движущих сил социальных процессов врожденные формы коллективного бессознательного – так называемые архетипы. Архетипы, по мысли Юнга, сформировались на протяжении ранней истории человека, и в этом качестве они отражают некий родовой опыт, актуальный для всех народов. По сути, это означает, что каждый из нас несет в своей душе далекое прошлое, которое в состоянии ворваться в массовое сознание, вызвав бурную социальную активность. Прорыв этот выражается через группу определенных символов, и опытный психолог в состоянии его спрогнозировать заранее, анализирую, например, характер сновидений или образы популярных произведений искусства (особенно если речь идет о литературе или кинематографе).

Сам Юнг, напомню, блестяще предсказал обе мировые войны, отметив там ведущую роль немцев. Как он сам утверждал, приход к власти нацистов и последующая милитаризация Германии были спрогнозированы им благодаря анализу характерных сновидений немецких пациентов. Об этом он, в частности, заявлял еще как минимум за год до прихода к власти Гитлера (читайте его «Тавистокские лекции»).

В данном случае я не призываю к тому, чтобы окунуться с головой в юнгианство и принять эту теорию как окончательную истину. Однако применительно к нашей теме Юнг в свое время сделал несколько важных наблюдений относительно характера тогдашних американцев и европейцев. Собственно, исходя их этих замечаний, мы может сейчас сказать, что ростки нынешнего преклонения перед «черными» пробивались уже тогда, когда ни о какой политкорректности никто не слышал. Речь, как вы поняли, идет совсем не об идеях, а о некоторых психологических наклонностях, замеченных прозорливым ученым в поведении белых людей предвоенного и послевоенного периодов. Образно говоря, «чернота» взращивалась внутри, причем, независимо от идейного влияния, то есть вне логики и рациональности. Возможно, в том есть что-то мистическое, однако упомянутые наблюдения знаменитого ученого обнаруживают свою объективность именно сейчас, когда замеченные им ростки дали плоды.

Посетив США еще в 1930-е годы, Юнг сделал для себя некоторые важные открытия. Так, наблюдая одну большую группу американских рабочих, возвращавшихся с предприятия, он обнаружил (как ему показалось) признаки метисации на их лицах. Сопровождавший его американец клятвенно заверил ученого, что в роду любого из этих трудяг не было никаких индейцев. Откуда же тогда индейские черты, уловленные Юнгом, хорошо разбиравшимся в этнографии и физической антропологии? Возможно, ему что-то померещилось, однако как объяснить признаки «индейского духа» в разных направлениях белой американской культуры? Так, типичный голливудский герой в большей степени напоминает персонажа мифологии коренных американцев, чем персонажей европейских рыцарских романов. «Закалка характера» по-американски также вызывает ассоциации с индейской духовной традицией. На этот счет Юнг высказал слишком необычную для ученого-эмпирика гипотезу. Так, по поверьям австралийских аборигенов человеку не стоило селиться на территории поверженного врага. Объяснение тому было простое: души погибших врагов могут переселиться в ваших потомков.

Я понимаю, что подобные отсылки к мистике трудно (точнее – невозможно) увязать с научной рациональностью. Возможно, рассуждения Юнга насчет индейской компоненты в характере белых американцев слишком предвзяты. Но вот в чем он был предельно корректен, так это в описании манер молодых американцев. Их подчеркнуто «расхристанный» вид, ужимки, улюлюканья были явным слепком с поведения потомков темнокожих рабов. Говоря по-простому, еще в далекие 1930-е годы молодые белые американцы – сознательно или неосознанно – подражали черным. Юнгу, как европейцу, это черты очень хорошо бросались в глаза. Картину, конечно же, усиливали новомодные музыкальные направления, так или иначе связанные с негритянской культурой.

Я веду разговор к тому, что так называемая «пуританская Америка» (а равно и «христианская Европа») не есть константа. Это достаточно подвижная субстанция, способная эволюционировать вплоть до своей противоположности. Собственно, именно это мы теперь и наблюдаем воочию, хотя первые признаки начавшихся трансформаций были уже заметны давным-давно. Фактически то же самое когда-то произошло и с «православной Россией». И по этому поводу я бы не стал искать причины подобных изменений в теологических или философских доктринах, ибо во всех указанных случаях действует один и тот же механизм.

Сегодняшний трогательный союз белых леваков с темнокожими маргиналами диктуется, так сказать, историческим моментом, поскольку раздувание проблем разного рода меньшинств обладает в наше время наивысшим мобилизационным потенциалом. Здесь нет ничего особенного. Еще большевики призывали под свои знамена представителей «угнетенных» народов царской России. Как мы знаем, нынешние борцы за «расовое равноправие» с таким же успехом солидаризуются с представителями ЛГТБ-сообщества. Расовый вопрос поставлен во главу угла для более эффективной мобилизации темнокожих, играющих сегодня роль пролетариата. Но все же необходимо отчетливо понимать, что инициаторами таких выступлений выступают именно белые. Причем, совсем не жители трущоб, а выходцы из вполне приличных (иногда даже очень богатых) семей. Как отмечают многие комментаторы, главными инициаторами протестной вакханалии являются представители студенческой молодежи, идейно направляемые своими преподавателями-леваками.

Таким образом, мы можем прийти к заключению, что наблюдаемая ныне саморазрушительная тенденция, когда белые леваки становятся вдохновителями черных погромов в своих собственных странах, является закономерной трансформацией изначальных «белых» установлений. Правая западная цивилизация дрейфует влево в силу скрытых психологических причин, когда в семьях вполне приличных родителей появляются дети, склонные к отрицанию традиционных ценностей. Подчеркиваю, подобное перерождение поколений происходит далеко не случайно, поскольку доведенный до крайностей моральный ригоризм «приличных людей» неизбежно ведет их к психологической инфляции. По сути, речь идет о ситуации, когда человек навязчиво приписывает себе некие высшие качества, старается формально им соответствовать, но при этом масштаб претензий с его стороны не соответствует реальному масштабу его личности. Слишком строгий идеал требует от вас слишком больших жертв. И чем невыносимее становится для вас это бремя, тем невыносимее становитесь вы сами при общении с окружающими. Здесь открывается прямой путь к неврозу. Склонность искать соломинку в чужих глазах, непрерывное осуждение тех, кто не соответствует вашему идеалу – верные признаки психического неблагополучия. Вы сами начинаете балансировать на грани перехода в свою противоположность. И чем неумолимее заявляет о своих претензиях доктор Джекил, тем больше вероятности у мистера Хайда встать на его место.

Я сейчас изложил некоторые азы аналитической психологии. Еще раз говорю: я не призываю к тому, чтобы считать эти модели окончательной истиной. Однако важность их для нашей темы заключается именно в том, что они хоть как-то проливают свет на сегодняшние события. К своему счастью, Юнг не дожил до молодежных волнений 1960-х годов, но он угадывал эти тенденции в зародыше. В одном месте он объяснил истоки расизма белых американцев тем, что они проецируют на темнокожих соотечественников свои скрытые порочные наклонности. Подобная проекция помогает поддерживать иллюзию собственной значимости и величия, но она не избавляет от нарастания внутреннего конфликта, ведущего к неврозу и депрессии. Эта схема, разумеется, применима и ко всему обществу. Жесткое (и при том – лицемерное) навязывание строгого идеала рано или поздно приведет к ответной реакции. В итоге в приличных семействах начнут появляться потенциальные адепты левацких вероучений. А потом мы получаем то, что как раз и наблюдаем сегодня.

Таким образом, волна нынешних эксцессов происходит в контексте вполне прогнозируемой социальной динамики, и наши оценочные суждения не играют здесь никакой роли. Как бы мы ни проклинали левацкие выступления, мы не в состоянии отменить логику данного процесса, ибо здесь вступают в силу совершенно объективные причины.

Я понимаю, насколько претит нашим гуманитариям уже сама постановка вопроса о причинной обусловленности таких событий. Многие из нас пребывают в уверенности, что в таких делах всё решает политика, за которой скрывается чья-то конкретная воля. А если так, считаем мы, то при желании якобы можно всё исправить и направить исторический процесс в иное русло. Мол, в Америке выступления черных приняли такой размах из-за того, что им потакают демократы. То же самое, дескать, происходит и в Европе, где представители руководящих органов просто помешались на политкорректности. Однако, рассуждая так, мы обходим стороной главный вопрос: откуда в Америке и в Европе появились политики с таким настроем умов? С Луны они точно не свалились. Очень легко, конечно, списать всё на субъективные факторы, однако эти самые субъекты политики формируются под влиянием объективных причин. Мало того, сама цивилизация осуществляет регулярные «фазовые переходы», и было бы наивно полагать, будто Европа и Америка могут себя «зацементировать» в каком-то определенном состоянии. Очевидно, что здесь неизбежно будет всё меняться, и потому сетовать на восстание агрессивных прохиндеев так же бессмысленно, как бессмысленно жаловаться на плохую погоду.

Кстати, коль уж мы обратили внимание на субъектов современной западной политики, нелишним будет напомнить одно замечательное высказывание знаменитого психиатра Макса Нордау относительно того, куда двинется западное общество. В своем капитальном труде «Вырождение» он делает весьма примечательный для нас прогноз: «Число людей с извращенным половым чувством настолько увеличится, что они образуют в палате депутатов отдельную партию и проведут закон, разрешающий лицам одного пола вступать в брак. Таким образом, садисты, нозои, некрофилы и т. п. получат возможность удовлетворять свои склонности законным образом. Стыдливость и благопристойность сделаются достоянием прошлого, как предрассудки, и будут встречаться лишь как атавизм у жителей захолустных деревень». Это было сказано более ста лет тому назад.

Я привел данное высказывание как раз для иллюстрации того, что европейская политика имеет-таки причинную обусловленность. Разумеется, аналитическая психология и психиатрия по-разному описывают и объясняют душевные недуги, однако общий социальный тренд они улавливают одинаково. У Юнга также не было никаких сомнений насчет душевных недугов западной цивилизации. Нордау, со своей стороны, высказался об этом предельно откровенно, в подробностях разобрав «дегенеративные» направления в европейской культуре.

Впрочем, не стоит полагать, что развивающийся «фазовый переход» приведет к окончательному разрушению западной цивилизации, на месте которой останутся лишь обломки прежних достижений. Предлагаю рассмотреть развитие событий в культурно-историческом ключе. Как я уже писал ранее, у человечества есть шанс выйти на новый качественный уровень. Левизна в этом случае сыграет роль разрушителя отживших форм, уже лишенных былого содержания. Сделав свое дело, носители хаоса распадутся на дикие орды, истребляя друг друга или просто нешумно уходя в политическое небытие.

Обратим внимание на то, что нынешние левацкие баталии (впрочем, как и прежние) происходят в центрах оживленных городов. Бунтари громят бутики, торговые центры, рестораны, административные здания, помещения редакций. Но нам еще не попадалось сообщений о таких же погромах в субурбии. Я веду это к тому, что обширная «одноэтажная» Америка не только не полыхает, но, судя по всему, отводит от себя волны погромщиков. И лично мне трудно представить, что ее представители когда-нибудь вольются в эту волну и поддержат беснующихся леваков.

В свое время знаменитый американский домостроитель Уильям Левитт подал конгрессменам неплохую мысль насчет страховки от распространения левизны. Как известно, бизнесмен, разработавший технологию индустриального возведения малоэтажных домов, призвал представителей власти поддержать данное направление дешевыми кредитами для простых американцев. Иными словами, дать возможность обычным людям реализовать мечту о собственном доме. Аргумент Левитта был просто великолепен. По его словам, если у человека будет свой собственный дом с участком, он никогда не станет коммунистом, поскольку всегда сможет найти, чем себя занять. Не удивительно, что благодатной средой для распространения левацких идей являются шумные мегаполисы, в то время как наименее восприимчивыми к левизне остаются хуторяне, занятые на своих подворьях. Давайте вспомним, с какой подозрительностью относились большевики к «мелкобуржуазному элементу» (включая, главным образом, крестьян-единоличников), видя в нем потенциальный источник контрреволюционной реакции. И я полагаю, что избежать участи Венесуэлы и Боливии для США или Канады помогут не правые проповедники и идеологи, а многочисленный «частный сектор» в субурбиях и в провинциальных поселениях. Возможно, леваки прекрасно осознают данное обстоятельство. Именно поэтому они с таким остервенением начали мобилизацию темнокожего «пролетариата».

Сейчас не время говорить о том, чем закончится это эпохальное противостояние. Приведет ли оно к расколу, гражданской войне или к установлению тотальной левацкой диктатуры. Лично я не рискну делать на этот счет какие-либо прогнозы и предсказания. Тем не менее, я вынужден выделить некоторые важные моменты, проясняющие расстановку сил.

В прошлой публикации я рассказывал о формировании нового мейнстрима, связанного с организацией автономных поселений. Так, в США есть чудики, строящие для себя экологические «земные ковчеги», не подключенные к внешним инженерным сетям. Эти ребята серьезно помешаны на вопросах экологии, и в глазах любого защитника традиционных ценностей выглядят типичными леваками хипповского типа. И я не удивлюсь, если какой-нибудь респектабельный проповедник правой идеологии объявит всё экологическое домостроения левацким вздором и поставит создателей автономных экопоселений в один ряд с зачинщиками движения BLM. Однако отличительной особенностью упомянутых чудиков является то, что они – при всех своих идейных завихрениях – все же ЗАНЯТЫ ДЕЛОМ. По сути, они создают новую собственность, новую материальную ценность, новую стоимость. И создают всё это ДЛЯ СЕБЯ, для нового качества жизни. Этот созидательный момент принципиальнее всякой идеологии. По крайней мере, я не думаю, что жителю «земного ковчега» понадобится организовывать бучу в центре большого города ради воплощения «заветов» товарища Троцкого. Подозреваю, что этим людям вообще наплевать и на Троцкого, и на Ленина, и на Маркса. Даже если они считают важным для себя проявлять толерантность в отношении меньшинств, они, тем не менее, своими руками создают среду, несовместимую с коммунистической диктатурой (товарищи коммунисты, как известно, намеренно устанавливали централизованную подачу коммунальных ресурсов, дабы делать людей зависимыми от государства).

С другой стороны, далеко не все правые, будучи в теории защитниками традиционных ценностей, содействуют на практике торжеству своих идей. Вы можете сколько угодно критиковать беснующихся леваков, но если вы на деле боретесь за торжество централизма и монополизма, если вы содействуете углублению социального расслоения, если вас не устраивает рост числа мелких собственников – вы уже льете воду на мельницу левацкого бунта. Я лично знаю серьезных предпринимателей, с пеной у рта отстаивающих традиционные ценности, но при этом зарабатывающих деньги на строительстве высотных муравейников – будущих гетто, где однажды именно леваки начнут мобилизацию своих боевых отрядов. Мало того, эти деятели активно привлекают к работе трудовых мигрантов и даже обосновывают использование дешевого труда азиатов как необходимое для развития российской экономики решение. Самое забавное, что некоторые из них позиционируют себя как «русских патриотов» (во время депутатских избирательных кампаний). Самое отвратительное, что в рядах правых «консерваторов» оказываются представители криминальных структур, очень часто играющих на публике роль этаких старорежимных бояр. По их замашкам может возникнуть впечатление, что в состав восхваляемых ими «традиционных ценностей» входят еще и крепостнические порядки. Надо ли говорить, что подобный «консерватизм», переходящий в ретроградное самодурство, в исторической перспективе только играет на руку левым.

Еще раз повторю то, о чем я писал ранее. В условиях «фазового перехода» очень легко оценивать ситуация в рамках простой дилеммы: либо поддержать левацкий бунт, либо до конца оборонять то, что правые устойчиво ассоциируют с западной цивилизацией (отказываясь признавать объективность происходящих трансформаций). С левыми в этом конфликте все понятно. Вопрос у нас, опять же, к правым. Я уже неоднократно слышал с их стороны нудные сетования по поводу того, что современную молодежь-де «испортил» Интернет и гаджеты, из-за чего, мол, и происходит вся эта разрушительная свистопляска. Ставка на консерватизм, как я уже говорил, зачастую принимается правыми по умолчанию. Отсюда автоматически вытекает вывод о том, будто источником разрушения является новизна сама по себе. И с этой новизной, конечно же, начинают ассоциировать леваков. Именно так правые упускают инициативу, а вместе с ней – упускают свой исторический шанс вывести цивилизацию на новый качественный уровень.

Надо понимать, что тот же Интернет и гаджеты сами по себе меняют нашу жизнь, способствуя отмиранию устаревших, теряющих актуальность форм нашего хозяйственного и бытового уклада. Сетовать по этому поводу так же глупо, как сокрушаться по поводу того, что из-за автомобилей пришлось отказаться от милых и добрых лошадок. К примеру, я уже сейчас наблюдаю, что переход на электронный формат снижает спрос на печатные книги, газеты и журналы. Полагаю, что всё это - неизбежность. Однако из этого вряд ли можно делать вывод о том, будто пустующие книжные магазины и библиотеки знаменуют гибель современной цивилизации. Погибель придет в том случае, если у критиков левацкой вакханалии не хватит воли и сообразительности для того, чтобы ИНТЕГРИРОВАТЬ НОВЫЕ ФОРМЫ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО УКЛАДА С ТРАДИЦИОННЫМИ ЦЕННОСТЯМИ. Если они и дальше будут настаивать на непреодолимом антагонизме новизны со своими идеалами, то считайте, что их проигрыш в схватке с силами хаоса предрешен.

Напомню на всякий случай, что «консерватор» Трамп во время своей предвыборной кампании весьма удачно использовал для агитации возможности социальных сетей. В этом плане он действовал более современно, чем его соперники из демократической партии, традиционно полагавшиеся на всесилие известных СМИ. Короче говоря, чтобы отстаивать правые идеи, совсем не обязательно входить в образ «олдскульного» зануды, ниспровергающего новые веяния. Полагаю, что все современные технологические инновации способны великолепно сыграть на руку именно сторонникам правой идеологии. Тот же Интернет со всеми электронными девайсами, возобновляемые источники энергии (столь популярные у борцов с глобальным потеплением) способны дать новые – поистине невиданные ранее – возможности для обретения простыми людьми экономической и политической независимости. Сегодня с помощью Интернета люди не просто обмениваются важной информацией. Они формируют параллельную сферу услуг, зачастую даже не выходя за пределы своего жилого пространства.

Я не случайно сослался выше на пример с Трампом. Дело в том, что сторонникам традиционных ценностей ничто не мешает формировать свои институты в режиме онлайн. Вместо того чтобы критиковать сектор IT как некое наваждение, якобы уничтожающее прекрасную старину с ее бумажными газетами и библиотеками, стоило бы именно здесь формировать широкую аудиторию своих адептов, создавая «цифровые альтернативы» существующим структурам. Например, часто пишут о том, что западные университеты сейчас пронизаны левизной – от преподавателей до студентов. Почему бы, в таком случае, не сформировать параллельную образовательную систему в режиме онлайн, избавленную от левацких перекосов? Это станет творческим и поистине инновационным подходом к решению серьезной социальной проблемы. По крайней мере, это намного лучше, чем тратить словесные усилия в бесплодной борьбе за «очищение» высших учебных заведений от «красной заразы». Похоже, здесь уже ничего не исправить, и данное обстоятельство необходимо принять как данность. В этой ситуации куда продуктивнее предоставить альтернативу тем, кто не желает погружаться в левацкую среду. Да, предложенная альтернатива не предполагает обретения высоких статусов. Но тем-то и отличаются люди будущего, что на начальных порах они ставят саму жизнь выше регалий и формальностей. Их реальный вклад в социальное развитие выявляется только спустя много лет. Если для вас все же принципиальнее статус, значит, вам вряд ли удастся войти в число созидателей нового будущего.

Более того, я предполагаю начало исхода новых людей за пределы «вавилонских стен». Как я уже говорил, центры крупных городов становятся ареной столкновения агрессивного левачья с упертыми ретроградами. Борьба за восстановление статус-кво бессмысленна. Поэтому вменяемые люди начнут создавать новую жизнь на свободных местах – подобно тому, как ранние христианские подвижники создавали цветущие сады среди дремучих лесов и болот. Так постепенно – с опорой на инновации - будет формироваться принципиально новая среда, лишенная как ужасов многоэтажных гетто, так и бессмысленной помпезности «престижных» районов.

Кстати, несколько лет назад один уважаемый европейский архитектор, занимающий серьезную должность в Палате экспертов ЕС, показал мне проект такого малоэтажного поселения, соответствующего новому, постиндустриальному укладу. Разумеется, там не было никакого кричащего футуризма (на котором, как правило, помешаны леваки). Основной принцип, заложенный в основание такого проекта – возможность для человека найти работу в шаговой доступности или же работать, не выходя из дома. Никаких потоков машин туда и обратно, никакого идиотского функционального зонирования территории в модернистском духе, из-за чего мы подвергается ежедневным нервотрепкам, поскольку вынуждены торчать в пробках или вливаться в большие людские потоки. Собственно, это и есть город будущего, в наилучшей степени соответствующий ожиданиям правой публики. Именно такую организацию жизни предсказал в свое время Элвин Тоффлер. Технический прогресс, подчеркиваю, дает нам сейчас практически весь перечень необходимых для того инструментов. И со стороны наших правых было бы величайшей глупостью проигнорировать такую возможность.