Полгода назад у меня вышла пикировка с одной либеральной дамой по поводу наших политических перспектив. Дама (как это характерно для российской правозащитной тусовки) жила в тревожном ожидании массовых репрессий в духе 1937-го. Впереди мерещились черные воронки и ГУЛАГ. Инициатором этих ужасов, по ее глубокому убеждению, должен стать действующий президент, который в ее воображении был вторым изданием Сталина.
Верона – Москва
Ромео и Джульетта были обречены. И в этом виноват не трагический гений Шекспира. Виновата их партийная принадлежность. Жених, как известно, принадлежал к роду Монтекки, а невеста была Капулетти. Но из-за чего эти две семьи друг друга так люто ненавидели? За перипетиями рокового сюжета самое главное уходит в тень. Но это противостояние было именно самым главным не только в масштабах Вероны, но и для всей Европы. Монтекки были гибеллинами, а Капулетти – гвельфами.
Идея мистической империи рождается на Руси задолго до концепции «Третьего Рима». Но каков ее генезис? Что скрывается за «псевдо-византийской» вывеской?
Я не сделаю никакого открытия, если скажу, что «продвинутая» часть российского общества с нетерпением ожидает краха нынешней политической системы, считая это событие совершенно неизбежным. Согласно самым популярным версиям нашего ближайшего будущего, Россия движется к воспроизведению событий 1991 года, когда пал коммунистический режим. Теперь ожидают падения путинской «вертикали», олицетворяемой представителями так называемых силовых структур.
«В это грозное время, где одно громадное происшествие вырастает за другим, где всякие день валятся цари и престолы, где распаление страстей достигло высшей своей степени, где брожение принимает характер тем опаснейший, что оно обращено единственно против начала (le principe) владычества и что, под видом установления лучшего общественного устройства, человек обратился в лютого зверя лишь против – Монархов: в это грозное время перо тяжело поднимается отмечать что-нибудь. Все, что две недели тому назад казалось еще предметом первостатейной важности, отошло теперь в совершенную тень и потеряло всякое значение».
В чём хотели убедить человечество устроители этого пропагандистского мероприятия? Что оно пропагандистское и спланировано на весьма высоком уровне, на мой взгляд, столь же очевидно, как то, что день отличается от ночи положением солнца по отношению к линии горизонта. Поэтому я просто вывожу за скобки всякие возражения против данного тезиса. Спорить с абсурдом контрпродуктивно. Итак, в чём организаторы шоу под девизом «слезинка ребёнка Греты» хотели убедить человечество, прежде всего, наиболее развитых стран мира? Ведь именно им, как наиболее охваченным средствами массовой информации (и пропаганды), был адресован этот месседж.
Эмоциональное выступление шведской школьницы на саммите ООН по климату вызвало у меня примерно такие же чувства, как борьба наших экологических активистов с термической утилизацией мусора (см. мою предыдущую публикацию). Вопрос здесь не в сути проблемы, а в самом характере реакции на нее. Реакция, откровенно говоря, скверная. Мы наблюдаем целенаправленное раздувание массовой истерии по поводу воображаемого конца света, вместо нормального вдумчивого обсуждения и диалога. Причем, теперь уже совершенно упущенного диалога.
«Вот теперь пора паниковать» - эту фразу несколько месяцев назад произнес в соцсетях один известный московский оппозиционер. Повод для паники дала публикация экспертного заключение Рабочей группы Общественной экологической экспертизы относительно строительства в Московской области предприятий по термическому обезвреживанию твердых коммунальных отходов. Эксперты внимательно изучили проектную документацию и пришли к неутешительным выводам.
Как я уже неоднократно утверждал, нынешняя российская власть не в состоянии обеспечить технологический прорыв из-за абсолютной, тотальной утраты навыков решения задач стратегического уровня. Все наши «успехи» и «достижения» на этом поприще возможны теперь только в формате пиара и компьютерных мультиков. Любая же попытка перейти к реальному воплощению каких-то прорывных задумок неизбежно приведет либо к трагедии, либо к фарсу. Примеры таких трагедий мы уже наблюдаем. Вначале – авария во время испытания секретной подлодки АС-31, когда сразу погибло 14 акванавтов (семеро из них – в звании капитанов первого ранга). Затем последовал загадочный взрыв на военном полигоне возле Северодвинска, унесший жизни пятерых сотрудников РФЯЦ-ВНИИЭФ.
Невозможно понять и правильно оценить предысторию, содержание и последствия пакта Молотова – Риббентропа без учета идеологий государственного строительства стран – главных политических игроков той эпохи.
Хорошо известно острое словцо Ф.И. Тютчева: «Русская история до Петра Великого сплошная панихида, а после Петра Великого – одно уголовное дело». Если первая часть этого афоризма плоска и невнятна, то вторая с замечательной точностью характеризует стилистику эпохи, в которой дворцовый переворот сделался едва ли не главной дорогой к трону.
Новая картина Квентина Тарантино, «Однажды в…Голливуде», под российскую премьеру которой маэстро даже посетил Белокаменную и побродил по ее достопримечательностям, встретила у нашей публики весьма восторженный прием. Большинству понравились и идеология, и общее качество фильма, некоторые спорно оценили идеологию, но качество одобрили, совсем уж негативно высказались лишь отдельные диссиденты, мгновенно и яростно оспариваемые значительно превосходящими численно тарантинофилами.
18/I. Все же Пятнистый[1] устоит, ибо четко стоит по центру, а Борри[2] с Литвой перебрал, в ООН обратился, у нас этого не любят. Уже по теле кричали из Молдавии, что он русских тут предал. Позавчера дважды позвали Невзорова из Вильно – впечатляет, направленность там не только антилитовская, но и прорусская, он популярен и либерален, это производит впечатление. И вообще все чаще начали поминать русских, как опору.
Эту рецензию я собирался написать в любом случае, однако последней каплей мотивации стали воспоминания уважаемого Сергея Сергеева о русском патриотическом движении времен позднего СССР. Очерк интересный, весьма небесспорный, но это личные ощущения человека, спорить с ними… можно, можно спорить вообще со всем, но речь сейчас не об этом. Меня не то что привлекло, а в нейтральном смысле слова зацепила констатация бесспорного факта фиксации русских «старопатриотов» на еврейской теме, которую они считали, почти по Дугласу Адамсу, Ответом на Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Такого.
Летом 90-го я закончил истфак и, счастливо избежав распределения в школу, в декабре, благодаря своим «патриотическим» связям, устроился на должность корреспондента в газету «Голос Родины». Это был печатный орган Общества по связям с соотечественниками за рубежом «Родина» (надеюсь, понятно, что это за контора), совершенно убогий, без всякого лица (как говорил мой отец, там даже кроссворды неинтересно отгадывать – слишком примитивные). Но в 90-м туда пришёл новый главред – бывший завотделом культуры «Литературной России» Алексей Позин (гораздо позже, в 2000-х наши пути ещё раз пересекутся в журнале «Москва»).
Реакции подавляющего числа патриотов и националистов на московские протеста конца июля – начала августа и расправы, творимые над протестантами омоновцами и росгвардейцами, варьируются от откровенного лобызания полицейских дубинок до отстранённого: «Это не наша свадьба». В среднем же их можно суммировать гамлетовским: «Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремится». Что в переводе на современный русский означает: «Путин, конечно, плох, но либералы ещё хуже, вспомните 91 год!» Что ж, давайте вспомним 91 год и политическую стратегию и тактику тогдашних национал-патриотов.
Что происходит в Москве - попытка социологического определения
Классик социологии Макс Вебер в своем исследовании "Город" показал, что исторически города складывались как корпорации, члены которых обладали значительными привилегиями по сравнению с ближайшей «округой». В этом смысле нынешняя борьба за политическое участие (представительство) со стороны высших и средних городских слоев Москвы, часто обвиняемых именно в привилегированности («зажрались»), вполне напоминает позднесредневековые коммунальные или раннемодерные буржуазные революции, участники которых как бы перерастали архаичный политический дизайн феодализма.
Как я уже писал в «Барском синдроме», основная масса российских граждан, следуя дурно понятым идеалам «аристократического» бытия, загоняет себя в тупиковую ситуацию. В условиях очевидного ухудшение экономической ситуации господствующие психологические установки и потребительские стандарты ставят простого россиянина перед непростым выбором: либо испытывать судьбу до конца, не изменяя своим потребительским запросам, или же отказаться от навязчивых стереотипов и поменять отношение к жизни, а равно поменять и сам образ жизни.
Еще Бердяев указывал на то, что интеллигент в России – это не принадлежность к какому-то профессиональному сообществу. Российский интеллигент – это носитель особого типа сознания, во многом совпадающего с сознанием религиозных фанатиков-сектантов.
20 июля сего года исполняется ровно полвека с того момента, когда Нейл Армстронг ступил на поверхность Луны, сопроводив это действие исторической фразой: «That’s one small step for a man, but one giant leap for mankind». В декабре 1972 года завершилась последняя, шестая миссия на Луну по программе «Аполлон». Двенадцать людей, как двенадцать апостолов, побывали на поверхности нашего естественного спутника. С тех пор уже почти полстолетия этот one giant leap как бы застыл в пространстве без продолжения.
Фрагменты юношеского дневника известного советского историка Аркадия Георгиевича Манькова (1913 - 2006) за 1938 - 1941 гг. Опубликовано в журнале «Звезда» (1995. № 11).
1938
25/V Комсомольский пленум посвящен приему в члены и конфликтным делам. Теперь в комсомол принимают широко, без всяких препон. Достаточно проявить хотя бы малейшую лояльность. Это борьба за молодежь.
Фрагменты юношеского дневника известного советского историка Аркадия Георгиевича Манькова (1913 - 2006) за 1933 год. Опубликовано в журнале «Звезда» (1994. № 5).
30 марта
Вот уже полтора года работаю на заводе «Красный треугольник». Сегодня пытаюсь дать отчет в том, что я приобрел на заводе. Многое, разумеется, потерял, но больше (несравненно больше!) приобрел. Потерял: 1) часть здоровья, 2) способность наимаксимально продуктивно учиться, 3) колоссальное количество непроизводительно затраченного времени.
Подробнее ...
Текущая эпоха открывает для историков и культурологов просто невиданное поле возможностей. Глядя на происходящее, рационально осмысливая все «странности», имеющие место в нашем обществе, исследователь старины может существенно приподнять свой теоретический уровень. Главное – подойти к наблюдаемым фактам именно с позиций исследователя, отметая в сторону моральные, идеологические и политические оценки. Достаточно только руководствоваться простым методологическим правилом: процессы, наблюдаемые в наши дни, должны иметь свои сопоставимые аналоги в прошлом. Причем, в достаточно далеком прошлом, для интерпретации которого нам остро не хватает надежных источников.
Была когда-то Россия, был снежный
уездный городишко, была масленица
Бунин И.А., Подснежник, 1927 г.
Россия погибла (что бы там не говорили или
не пытались внушить нам старшие) не случайно
– что-то было не в порядке, порочно в основе
Байдалаков В.М.,
председатель эмигрантского НТС в 1934-1955 гг.
Не так давно мне посчастливилось познакомиться с великолепным изданием семейных мемуаров представителей трех поколений рода Калитиных.
Одним из неоспоримых проявлений петровского «западничества» обычно считается церковная реформа – отмена патриаршества и учреждение Синода – якобы лишившая «Русскую Церковь ее самобытного и независимого существования», сделавшая её «слугою государства»: «Духовная коллегия [ставшая затем Синодом], как она была задумана Петром и Феофаном [Прокоповичем], есть не что иное, как генеральная церковная консистория немецко-шведского типа, а “Духовный регламент” – вольная копия протестантских церковных уставов…»[1].
«Тридцать седьмой наступает», «ГУЛАГ возрождается», «Путин – это Сталин – 2.0», «массовые репрессии – скоро!» - эти тезисы кочуют в интеллигентской среде как минимум лет десять. Каждая новая инициатива властей по контролю за интернет-пространством, каждый разогнанный митинг, каждое новое дело по политической статье неизменно укладывается в этот мрачный прогноз.